— А любовник?
— Сбежал.
— Хорошенький расклад, — хмыкнул Климов. — Любовник сбежал, муж повесился… И ты называешь это победой?
— Я называю это семейной драмой, товарищ полковник. — Грошев обидчиво поджал губы.
— Это твое убеждение?
— И мое, и следователя.
— Где он?
— На веранде. Приводит в чувство вашу даму.
— Это не моя дама, это — сестра повесившегося.
Грошев стал похож на человека, которому совершенно неожиданно накинули на шею удавку.
— А каким образом вы оказались с ней в одной компании? — спросил он, вытаращив глаза. — Вы что, ее родственник?
— Стечение обстоятельств, — развел руками Климов.
— Не понял, товарищ полковник, — честно признался Грошев, краснея от смущения и собственного непонимания.
Климов смерил опера насмешливым взглядом и, как в отраженном зеркале, увидел себя, только пятнадцатилетней давности, когда впервые выехал на самостоятельное расследование, все выяснил, запротоколировал и с улыбкой победителя предстал пред светлые очи начальника отдела по расследованию убийств полковника Скокова. Что было потом, вспоминать не хотелось — отчитывали, как школьника, прогулявшего урок. Он поправил галстук, и у него возникло необоримое желание порезвиться, побыть в шкуре мэтра, снисходительно-насмешливым тоном читающего лекцию нерадивым ученикам. Что он и сделал, скопировав не только мимику и жесты своего бывшего начальника, но и голос, властный, раскатисто окающий.
— Преступление — это стечение обстоятельств, лейтенант, иными словами — ситуация, в которую попадает человек. А ситуации иногда выпадают такие, что на приманку клюют даже самые наичестнейшие люди. Вывод: поведение человека определяет не характер, а ситуация. Понятна мысль?
— Вполне.
— Ну и что ты по этому поводу думаешь? — Климов посмотрел на покойницу. Она была в короткой кремового цвета комбинации и изящных черных туфельках на высоких каблуках. Рядом с левой, обнаженной до самого лобка ногой на полу валялись лайковые темно-синие перчатки.
— Здесь все ясно как божий день — убийство на почве ревности, — твердо и как-то заученно проговорил Грошев.
— А любовник? — подковырнул Климов, но без злости, скорее из чувства противоречия, ибо и сам уже понимал, что дело и впрямь выеденного яйца не стоит — семейная трагедия.
— Найдем.
— А где ты его искать будешь?
Грошев снисходительно усмехнулся.
— А вот сейчас ваша дама… извините, сестра мужа очнется, мы ее допросим и все будет тик-так.
— А ты уверен, что она знает имя любовника?
— Думаю, да.
— А я не уверен, лейтенант. И вот почему… Ты жене когда-нибудь изменял?
Лицо Грошева приобрело свекольно-морковный оттенок.
— Допустим.
— Кто-нибудь об этом знает?
— Ни одна живая душа.
Климов выразительно щелкнул пальцами, поднял с пола перчатки, коротко спросил:
— Чьи?
— Наверное, хозяйки.
— Она кто по профессии?
— Журналист.
— А хозяин?
— Художник.
— Пойдем его посмотрим. — Климов сунул перчатки в целлофановый пакет, протянул Грошеву. — Возьми. Думаю, пригодятся.
Они вышли на веранду. За круглым обеденным столом сидел следователь областной прокуратуры Виталий Игоревич Рюмин, точная копия Грошева — молод, неопытен, но уже с гонором, на собеседника смотрит свысока. В данный момент он, правда, смотрел с любопытством, гадая, коль скоро оживет под руками рыжего судмедэксперта очаровательная блондинка, которую привез на дачу полковник Климов и которая грохнулась в обморок, как только ей сообщили, что Андрей Сергеевич Турусов уже час с лишним пребывает на небесах.
— Перестаньте вы ее по щекам хлопать, — раздраженно проговорил Климов. — У вас что, нашатыря нет?
— Представьте! — разогнулся рыжий эксперт, словно петух, взмахнув руками-крыльями.
— Тогда влейте в нее рюмку коньяка.
Руки-крылья с вызовом уперлись в бока.
— Мне что, в магазин сбегать?
— Не хамите, Белкин, — зло оборвал его Грошев. — На кухне этого дерьма — целый ящик! А ты, Виталий, если не трудно, свари пока кофе.
— Для дамы? — вежливо осведомился следователь.
— На всю компанию. Дама — сестра хозяина этой дачи, поэтому разговор у нас с ней будет длинный и серьезный.
— Значит, соседка сперва позвонила нам, а затем — в МУР? — переварив мысль, спросил Рюмин. — Я вас правильно понял, товарищ полковник?
Такой расклад Климова вполне устраивал: очень уж нелепо, почти мистически выглядела связь его дорожного происшествия с трагедией, разыгравшейся на этой даче. И он бы подтвердил эту версию, но в это время, к его счастью, Турусова, испустив тяжкий стон, открыла глаза. Взгляд у нее был блуждающий, но вполне осмысленный.