Мужской голос: Почтальон Печкин.
Синичкина: Лева, ты?
Мужской голос: Собственной персоной.
Синичкина: Билеты принес?
Лева: И приказ: проводить тебя до поезда.
Послышался характерный звук отодвигаемой стальной щеколды.
Лева: Ну что ты глазки вытаращила? Это Гриша, второй сопровождающий.
Синичкина: Очень приятно. Во сколько поезд?
Лева: В двенадцать ноль пять… Так что у нас есть время выпить и… У тебя кто-то есть?
Синичкина: Подруга.
Лева: О-о, какая девочка!.. Встань!.. А теперь представь, что ты на подиуме, пройдись и покажи свои прелести… Гриша, как?
Гриша: Высший пилотаж!
Лева: Галочка, бери пример с подруги — сними халатик… Размяться перед дальней дорогой сам Бог велел!.. Помочь?
Синичкина: Лева, прошу по-хорошему — уходите!
Лева: Сдается мне, что ты кричишь от страсти!.. И халатик расстегнулся… Гриша, что бы это значило?
Гриша: Ты не знаешь, что такое приглашение?
Синичкина: Убирайтесь вон!
Лева: Придется платить… Мадам, бумажка в двадцать долларов вас устроит?
Синичкина: Я сказала: вон!
Гриш а: Лева, ты обещал мне сеанс… А что я вижу? Нас даже не желают напоить чаем.
Митасова: Мальчики, джин вас устроит?
Гриша: Будем очень признательны, мадам.
Митасова: Разрешите мне пройти на кухню?
Гриша: Пожалуйста… А это лишнее, вы и так прекрасны. Я прав, Лева?
Лева: Галочка, твоя подруга — сама любезность. А ты из себя целку строишь. Нехорошо.
Синичкина: Не подходи!
Лева: А если подойду?
Синичкина: Из окна прыгну.
— Девки влипли! — Климов смачно выругался, проверил оружие и, бросив на Колберга выразительный взгляд, рявкнул: — Пошли!
Яша мгновенно выскочил из машины, в два прыжка одолел расстояние до подъезда, вызвал лифт.
Дверь квартиры Синичкиной, как и большинство дверей московских квартир, открывалась вовнутрь — заходи кому не лень. Климов хотел было выбить ее, но в последний момент передумал — шума много, кивнул Яше — действуй, мол. Яша достал из кармана связку ключей, среди которых всегда находилась его фирменная отмычка, внимательно осмотрел замок и… Через минуту с небольшим дверь бесшумно распахнулась.
Первым вошел Климов. Прислушался. Тихо. Так тихо, что слышно, как капает на кухне вода из крана и заунывно жужжит где-то бьющаяся о стекло муха.
Яша расстегнул куртку, под которой в наплечной кобуре таскал пистолет тридцать восьмого калибра, доставшийся ему в наследство от убитого в бою моджахеда, глянул на Климова и, дождавшись команды, рывком влетел в комнату.
Картинка, увиденная им, впечатляла. На полу — два не подающих признаков жизни мужика, а над ними — застывшие фигурки двух очаровательных женщин — Митасовой и Синичкиной. Синичкина все еще не оправилась от испуга — халатик был по-прежнему расстегнут, Митасова наоборот, излучала само спокойствие, давая возможность нежданным гостям и, казалось, всему миру лицезреть самые изысканные места своего дивного тела — на ней не было ничего, кроме короткой, почти прозрачной комбинации и замшевых туфель серого цвета.
Климов опустился на колени и попытался выяснить, от чего пришли почти в полную физическую негодность два здоровых мужика. Результаты осмотра потрясли его — ни одного перелома, ни одной открытой раны.
— Что вы с ними сделали?
— Не волнуйтесь, — проговорила Митасова, натягивая платье. — Через полчаса будут живее всех живых.
— Паралитический газ?
— Что-то вроде этого.
— Кто они?
Митасова перевела взгляд на Синичкину.
— Галя, это вопрос к тебе.
— Соседи, — пробормотала Синичкина, поспешно застегивая халат.
Яша перевернул парня в замшевой куртке на спину, проверил карманы. Из левого извлек «Макаров», из правого водительские права на имя Кузькина Григория Артемьевича.
— У вас все соседи с пистолетами ходят? — спросил Климов.
Синичкина уныло потупилась.
— Галя, советую говорить правду. В данной ситуации врать бессмысленно. Будете врать, я не сумею вам помочь.
— Они из охранного агентства «Беркут», — всхлипнула Синичкина.
— И кого они охраняют?
— Нашу фирму — журнал «Я и Мы».
— Вы давно с ними знакомы?
— Месяца три.