— Понимаю, — кивнул Степанков, проследив за его взглядом. — Значит, прав был Андрей: доски краденые. — Он тяжко вздохнул. — Воришку нашли?
— Вычислили.
— И как у него только рука на такое злодеяние поднялась? — Степанков приподнялся, но Климов жестом остановил его.
— Григорий Григорьевич, какого числа Турусов привез вам иконы?
— Двенадцатого.
— Вы хорошо помните тот день?
— На память пока не жалуюсь. Что вас интересует?
— Во сколько он приехал?
— К обеду. Часа в два. А может, в три.
— Дальше.
— Поговорили. Сходили к Матвеичу…
— Кто такой?
— Большой специалист, на глазок может определить, какого века икона. Но его дома не оказалось. Мы вернулись, пообедали, попили чайку, и я стал уговаривать Андрея, чтоб ночевать остался. Куда ты, говорю, глядя на ночь попрешься? Вечера темные, люди ныне — разбойные, до греха недалеко. И уговорил. А ночью звонок. Сестра его, Ольга. Говорит, соседи по даче звонили, обеспокоены, что огонь из трубы бьет, как бы пожар не случился. А у меня, как назло, машина сломана. Что делать? Андрей позвонил Ольге и велел ей на дачу смотаться. А я, говорит, первой электричкой подъеду. И уехал. Навсегда. Я как узнал, что он руки на себя наложил, чуть с горя сам не повесился.
— Григорий Григорьевич, после этого случая вы не виделись с Ольгой Сергеевной? — спросил Климов.
— На похоронах. Я спросил, что делать с иконами. Но она отмахнулась. Сказала: пусть пока у тебя поваляются. А вчера позвонила и распорядилась иконы вернуть… говорит, милиция их разыскивает.
— Она подъедет?
Вместо ответа Климов услышал звонок в дверь, а затем скрипучий голосок Степанкова:
— Приехала!
Ольга Сергеевна вошла в комнату, увидела Климова, сидящего у полки под иконами, и лицо ее стало похоже на посмертную маску, снятую с покойника. Но это длилось мгновение. Она взяла себя в руки, присела напротив Климова и ледяным голосом произнесла:
— Кажется, я была права, когда говорила, что вас ждет разочарование.
— Разочарование — это не то слово, Ольга Сергеевна. — Климов перевел взгляд на Колберга. — Яша, прокрути, пожалуйста, наш разговор с господином Степанковым.
Яша нажал кнопку воспроизведения, но Ольга Сергеевна осталась равнодушна. Более того, ее охватила скука.
— Выпить не найдется? — спросила она у хозяина.
Григорий Григорьевич налил ей рюмку водки. Она выпила, закурила и, когда кончилась запись, спокойно произнесла:
— Да, все так и было.
— Не так, Ольга Сергеевна, — возразил Климов. — Узнав, что Краева и Синичкина на даче развлекаются, вы доставили туда Теплова, а затем позвонили своему брату…
— Полковник, вашему воображению можно только позавидовать!
— И врезались вы в мою машину не по дороге на дачу, а возвращаясь с дачи…
— Чушь, полковник! Бездоказательная веселая чушь!
— И с иконами вы влипли, крепко влипли! А влипнув, постарались избавиться, решили: лучше синица в руках, чем журавль в небе.
Ольга Сергеевна театрально всплеснула руками и хорошо поставленным голосом отчеканила:
— Переспать с женщиной, а потом поливать ее грязью… На это способен только подонок!
Глаза Климова превратились в щели бойниц.
— Ольга Сергеевна, внутри вас живет хищная птица, которую нужно ежедневно кормить, подкармливать, иначе она сожрет… Простите, уже сожрала и вашего брата, и его жену… До меня, сволочь, чуть не добралась! — И он так хлопнул дверью, что разгневанное эхо еще долго носилось по всем этажам многоквартирного здания.
На следующий день Скоков подписал с Зоей Михайловной Монблан договор, согласно которому он должен был упрятать за решетку ее обидчиков, а она выплатить ему за оказанные услуги десять тысяч долларов. Подписал и задумался: «С чего начать?» Попросил высказаться коллег.
— Я бы устроил на квартире Синичкиной засаду, — сказал Яша. — Линдер, узнав, что она не доехала до места назначения, обязательно постарается выяснить, куда она запропастилась.
— В таком случае желательно взять под наблюдение и квартиру Митасовой, — добавил Волынский. — Если эти молодчики запомнили ее в лицо… В общем, такого позора они ей не простят.
— Идея, конечно, стоящая, — кивнул Красин. — Но… Я руку на отсечение даю, что эти ребята до сих пор молчат — боятся: за такую самодеятельность Тойота-младший, то есть Сидоров, с них три шкуры спустит.
— И что ты предлагаешь? — спросил Скоков.
— Встретиться с Воропаевым. Это частный сыщик, которого Зоя Михайловна наняла, чтобы выяснить, кто ей бока намял.