Сидоров: Здравствуй!
Линдер: Привет! Чаю хочешь?
Сидоров: Лучше рюмку коньяку… Что стряслось? У тебя такой вид, будто ты лихорадку подцепил.
Линдер: По твоей милости. Нашел Синичкину?
Сидоров: Не кричи. Мои люди проводили ее до самого купе. А из купе она, тварь, испарилась.
Линдер: Она из костей и мяса соткана, поэтому испариться не могла.
Сидоров: Тогда, значит, сквозь землю провалилась.
Линдер: Провалиться сквозь землю, я думаю, ей помогли твои друзья-охранники. Не забыл, что они с Зоей Михайловной сотворили?
Сидоров: Они за это жизнью поплатились.
Линдер: Мне на их жизнь плевать! Ты мне Синичкину сыщи.
Сидоров: А ты что, без нее жить не можешь?
Линдер: Не могу. Есть, понимаешь ли, в ней какая-то редкая бабья черта: притягивает она к себе. Бывало, за ночь раз пять на стержень ее насадишь, кажется все, нет больше сил, а через десять минут опять к ней лезешь. И снова насаживаешь, да так, будто она первая баба в твоей жизни… Впрочем, тебе этого не понять. Ты, Игорь, хоть и умный мужик, но без фантазии — поэзии в тебе нет.
Сидоров: Значит, я прозаик.
Линдер: Осел ты, а не прозаик! Дома, в Белгороде, твои ребята у нее были?
Сидоров: Она там не появлялась.
Линдер: В общем, так… Найди мне ее хоть на дне морском — на ней три квартиры и четыре номерных счета. Соображаешь, какие это бабки?
Сидоров: Я-то соображаю, а вот ты о чем думал, когда своим доверенным лицом ее сделал?
Линдер: Я с ней семь лет в деле — одел, вскормил, образование дал. Она мне по гроб жизни обязана — на крови поклялась. Ни разу не подводила и не подведет. Я ей верю!
Сидоров: Если веришь — всплывет: на дне кислорода мало. А когда всплывет, мы ее и повяжем. И к тебе доставим, целенькую и невредимую.
Линдер: Постарайся сделать это как можно быстрее.
Сидоров: Постараюсь.
Линдер: У тебя все?
Сидоров: Два вопроса… С кем Синичкина дружила?
Линдер: С Краевой. Но она, увы, тебе ничего уже не скажет — покойница.
Сидоров: А в каких отношениях Синичкина с твоей секретаршей?
Линдер: Моя секретарша к особам женского пола равнодушна.
Сидоров: Всего доброго!
Линдер (после продолжительной паузы): Наташа!.. Митасова в редакции?
Секретарша: У себя.
Линдер: Пригласи ее, пожалуйста, ко мне.
Митасова быстро отключила портативный магнитофончик, которым ее снабдил предусмотрительный Леша Градов, сняла наушники, заперла на ключ в стол и подготовила к работе компьютер.
— Тебя вызывает шеф.
Митасова, не успев стереть с лица сосредоточенного выражения, медленно повернулась и, увидев в дверях улыбающуюся Наташу, ответила ответной улыбкой.
— И чего он на этот раз желает?
— Тебя.
— В каком виде?
— В рабочем.
— Передай ему, что я забыла надеть трусики.
— Ты ему сама об этом скажи, — рассмеялась Наташа. — А я послушаю, что он ответит.
Митасова вошла в кабинет, и Линдер жестом предложил ей занять место напротив. Когда она села, вежливо осведомился:
— От рюмки коньяка, надеюсь, не откажетесь?
— Я на работе, — ответила Митасова.
— Считайте, что ваш рабочий день кончился.
— Видите ли, я и после работы не с каждым пью.
— Значит, отказываетесь?
Митасова неопределенно пожала плечами.
— У нас деловой разговор?
— Дружеский. Я хочу задать вам несколько вопросов, а вы — откровенно на них ответить.
— В таком случае можно обойтись и чаем.
— Ваше право. — Линдер неторопливо закурил и посмотрел в окно.
— Вы встречались с Галей Синичкиной… в домашней обстановке?
«Клюнул, сволочь!»
— Приходилось.
— И какое она на вас произвела впечатление?
— Несчастная женщина.
Линдер задумался и после некоторого колебания наполнил рюмки.
— По-моему, разговор у нас все-таки деловой… Выпьем?
Они выпили, закусили шоколадными конфетами, и Линдер, сдвинув брови, спросил:
— Это вы так решили?
— Я.
— Почему?
— Потому, Макс Иванович, что вы потеряли прекрасную женщину.
— Вы хотите сказать, что Галя меня бросила.