— Вирусы не отстирываются.
Но никто, конечно, не подумал тогда, сколько вирусов уплыло во время стирки в городскую канализацию!
С громадным трудом Удалову с профессором удалось уговорить невидимых супругов пойти домой и постараться заснуть. Савичи не соглашались уйти, пока Удалов с виновником их несчастий не вышли проводить и устроить пострадавших в родном доме.
Встречные прохожие, возвращавшиеся из кино или из гостей, с удивлением прислушивались к двум пожилым мужчинам, которые, быстро шагая по улице, разговаривали на четыре голоса, причем один из голосов был женским.
Удалов понимал, что сердиться на Савичей не следует, даже если они грубят. Они живут в страхе — а вдруг это уже насовсем, а вдруг вирусы уже никогда не отстираются? Ты идешь рядом с супругом, которого любил или терпел последние сорок лет, а его на самом деле нет, только голос доносится черт знает откуда. Ты спешишь домой, но не уверен, что на самом деле дом существует — ведь еще полдела быть невидимым в видимом мире. А попробуйте побыть невидимым в мире невидимых вещей!
Савич по голосу отыскал плечо жены, провел пальцами по руке и схватил Ванду за руку. Так они и шли, взявшись за руки как испуганные дети. Профессор и Удалов об этом не догадывались.
Когда дошли до исчезнувшего дома Савичей, оказалось, что положение куда хуже, чем час назад. Не только дома не было, не существовало более и окружающей растительности, а на месте участка зияла черная пропасть, до дна которой не мог достать жалкий свет уличных фонарей. Невидимость уже подбиралась к соседнему дому, в котором горел свет и в освещенных окнах были видны люди, собравшиеся на ужин. Боковой стены дома уже не существовало, только жильцы, сидевшие за столом, об этом пока не догадывались.
Удалов подавил готовый вырваться крик ужаса, но Ванда такого крика подавить не могла.
— Пошли, — позвал ее Минц. — Не бойтесь. Все это лишь видимость. Перед вами твердая земля, впереди — ваш родной дом. Вперед без страха и упрека.
— Нет! — возразила Ванда.
— Как только мы войдем внутрь, все станет нормальным, — уговаривал ее Минц. Он отыскал ее в полутьме и подталкивал в широкую горячую спину. Даже странно, что такая горячая спина могла быть невидима! Ванда не расставалась с мужем и тащила его за руку, а Удалов замыкал шествие.
Труднее всего дались первые шаги. Удалов подумал, что путешествие над пропастью подобно ходьбе по стеклянному полу на высоте трех этажей. Надо привыкнуть и не следует смотреть под ноги.
Но все же Удалов не выдержал и закрыл глаза. Наверное, все закрыли глаза, потому что одновременно ахнули, ударившись телами о забор.
После этого стало полегче. Теперь руки ощущали. Теперь ноги чувствовали под собой дорожку, теперь уже пальцы сами отыскали невидимый ключ в невидимом кармане, сунули его в невидимую скважину и толкнули, отперев, невидимую дверь. Дверь реалистически заскрипела…
Когда Савичи вошли в дом, где тесно и приятно сдвинулись стены, когда можно было расставить локти в коридоре и ощутить обои, у них отпустило… Они двинулись вперед…
— Ложитесь спать пораньше, — посоветовал им Минц. — И будьте наконец откровенны друг с другом. Ведь вы бы не попали в дурацкое положение, если бы не стремились выслеживать своих спутников жизни.
— Как так? — воскликнула Ванда.
— Как так? — ахнул Савич. Только сейчас они догадались, как глупо они себя вели.
— Ах, прости меня… — произнес Савич.
— Извинения потом! — приказал Минц. — Нам с Корнелием пора уходить. Ложитесь спать и обменяйтесь впечатлениями.
— Что вы говорите! — вдруг обиделась Ванда. — Не хотите же вы, чтобы я стала раздеваться на глазах у всего города!
— Город вас не видит и ему вообще не до вас! — сказал Минц. — Спокойной ночи!
Он с Удаловым ощупью покинули дом и ощупью вышли через калитку.
— Но вы обещаете, что это пройдет? — крикнула вслед Ванда.
— Послезавтра, — обещал Минц.
— А нельзя ли пораньше?
— Мы с вами подняли руку на Природу, — ответил Минц.
— Это дело не выносит суеты.
Ванда растерялась и замолчала.
Минц потянул Удалова прочь от черного провала, который был полон голосами, так как невидимость сожрала уже половину соседнего дома и жильцы его, спохватившись, старались выяснить, что же происходит.