Но холм Ярым-тепе-2, раскопки которого были полностью завершены в 1976 году, — это лишь один из нескольких памятников древности, исследованных советскими археологами в Синджарской долине. Неподалеку находится более ранний телль — поселение Ярым-тепе-1, относящееся к хассунской культуре. Именно этот холм и был в течение многих лет главным объектом работ нашей экспедиции.
К западу от урочища Ярым-тепе найдены и раскопаны еще два интереснейших памятника ранних земледельцев Ирака — Телль-Сотто и Кьюль-тепе. Наконец, в 1978 году, в десяти километрах к северо-западу от нашего лагеря, на стыке предгорий и равнины, был обнаружен совершенно уникальный памятник докерамической эпохи — Телль-Магзалия, существовавший, по предварительным данным, в VIII–VII тысячелетиях до н. э. Именно в результате этих полевых исследований нам удалось воссоздать в общих чертах непрерывную цепь развития местных земледельческо-скотоводческих культур, от их начальных этапов (Магзалия, VIII тысячелетие до н. э.) и до порога цивилизации (убейдские слои телля Ярым-тепе-3, конец V–IV тысячелетие до н. э.). Об этом пойдет речь в следующей главе. Пока же следует сказать несколько слов об общем значении многолетних работ советской археологической экспедиции в Северной Месопотамии.
«С представлением об Ираке, — писал академик Е. Н. Павловский, посетивший страну в 1943 году — невольно связываешь воспоминания юношеских лет, когда на бровках истории Месопотамия, ограниченная легендарными реками Тигром и Евфратом, трактовалась как колыбель человечества. Если такое утверждение исторически и недоказуемо, так как оно основывается только на верованиях и преданиях, то все же нельзя не испытать глубокого интереса и уважения к этой земле, которая в седой древности была центром человеческой культуры, где создавались и гибли сказочные царства, где почва напоена потом и кровью несчастных поколений, где созидались такие столицы мира; как Вавилон, где красовались невоссоздаваемые сады Семирамиды».
С тех пор как были сказаны эти слова, прошло свыше полувека, и если вплоть до 50-х годов XX века утверждение о приоритетной роли Месопотамии в развитии мировой цивилизации действительно основывалось преимущественно на легендах и преданиях, то теперь положение заметно изменилось. Опираясь на многочисленные археологические находки, мы можем сейчас уверенно говорить о том, что именно древние обитатели Северного Ирака первыми в мире научились земледелию и скотоводству, построили постоянные поселки из деревянных, глиняных и каменных домов, заложили прочный фундамент для успешного развития многих сторон материальной и духовной культуры человечества. В конце IV тысячелетия до н. э. на юге Месопотамской равнины появляются и первые на нашей планете раннеклассовые города-государства с их монументальной архитектурой, письменностью и календарем, законами, литературой и искусством. «При этом следует учитывать, — подчеркивают Р. М. Мунчаев и Н. Я. Мерперт, — безусловно первичный характер месопотамского очага цивилизации, экономические, социальные и культурные явления которого оказались результатом прежде всего внутренних процессов, не нарушавшихся и не искаженных решающими сторонними воздействиями. Все это позволяет говорить об особом значении материалов Месопотамии для разработки коренных проблем древнейшей истории человечества, для изучения основных ее закономерностей».
Неудивительно, что территория Ирака всегда привлекала самое пристальное внимание археологов всего мира, что именно там археологические исследования велись постоянно, начиная с 40-х годов XIX века. Особенно большой вклад в развитие месопотамской археологии внести тогда ученые Англии, Франции и Германии. С первых десятилетий XX столетия к ним присоединились археологические экспедиции США, а в 60-е годы — Япония и Италия. Бурно развивалась в последнее время и собственно иракская археология. Все это позволяет достаточно четко представить себе ту сложную ситуацию, с которой столкнулась впервые прибывшая в страну советская археологическая экспедиция. С одной стороны, давно и прочно утвердившиеся на древней иракской земле западноевропейские и американские научные учреждения, с их колоссальным практическим опытом ведения полевых работ в Ираке и великолепным знанием страны, ее рельефа, климата, населения и национальных особенностей, а с другой — абсолютно новое и незнакомое для советской археологической науки предприятие: многолетняя экспедиция в один из главных центров мировой археологии. И вся сложность ситуации состояла здесь отнюдь не в жесткой конкуренции с нашими западными коллегами и не в том, что старожилы «месопотамского археологического дома» могли отнестись к нам с неприязнью. Напротив, помимо иракских официальных лиц нам охотно помогали английские археологи, и прежде всего руководитель раскопок английской экспедиции в соседнем с Ярым-тепе ассирийском урочище Телль-эль-Римах профессор Кембриджского университета Дэвид Оатс и его жена Джоан Оатс, тоже дипломированный археолог. Именно они помогли двум Николаям — Мерперту и Бадеру — выбрать в 1968 году весьма перспективный объект для будущих раскопок нашей экспедиции — древние телли в урочище Ярым-тепе. Они щедро делились с нами своим богатым опытом. После отъезда Оатсов на родину другие английские исследователи, продолжавшие работать в северо-западных районах Месопотамии, также поддерживали с нами регулярные дружеские контакты.