Так, однажды приехавших к нам англичан из экспедиции Дэвида Оатса встретил неожиданный сюрприз: в доме на стенах нашего «салона» висели длинные полосы коричневой оберточной бумаги с живописными картинами кисти (вернее, черного фломастера) нашего признанного мастера художественного жанра Володи Башилова. Уверенными и точными линиями на рисунках были показаны силуэты ассирийского Телль-эль-Римаха и наших двух Ярымов — первого (хассунского) и второго (халафско-го). Каждый холм в виде своей эмблемы имел наиболее яркий из найденных там древних предметов: Ярым-тепе-1 — хассун-ская статуэтка, Ярым-тепе-2 — обломок сосуда с фигурами двух леопардов в геральдической позе и т. д. Еще более выразительно воплотил наш ярымский живописец идею дружбы и сотрудничества между советскими и английскими археологами: у подножия Телль-эль-Римаха был изображен ассирийский вельможа или царь в богатой одежде с длинной, тщательно завитой бородой. Он дружески протягивал руку какому-то странному субъекту — в одних трусах и высоких кирзовых сапогах с каменным топором на плече. При ближайшем рассмотрении быстро выяснилось, что художник «совершенно случайно» придал данному персонажу черты портретного сходства с Олегом Большаковым — те же очки с толстыми стеклами и непокорная густая шевелюра.
Приехавших к нам на 1 Мая молодых англичан во главе с почтенной седовласой леди Дайяной Хельбек (Киркбрайд) встретил почетный караул, не менее экзотичный, я думаю, чем гвардейцы у Вестминстера. Когда лендроверы подкатили к нашему глинобитному дому, пять дюжих молодцов (почти весь рядовой научный состав экспедиции), одетых в длинные брезентовые плащи с капюшонами и кирзовые сапоги, выстроились в ряд у дверей с мерными деревянными линейками вместо винтовок. Стоявший на правом фланге двухметрового роста Николай Бадер скомандовал: «На караул!», и мы замерли, как заправские солдаты, в напряженно-почтительной позе. Потрясенные гости на минуту застыли. Потом раздался хохот, и начались лихорадочные поиски оставшихся в машинах фотоаппаратов. Но ярымская гвардия не пожелала позировать «надменным бриттам», по команде Бадера, с пением знаменитой «Взвейтесь, соколы, орлами…» быстро удалилась в палатки для переодевания. Встречу эту англичане вспоминали много лет спустя.
Глава 4
У ИСТОКОВ ЦИВИЛИЗАЦИИ
И все в себе былую жизнь таило,
Иных столетий пламенную дрожь.
«Огромна роль Ближнего Востока в мировой истории, — пишет известный археолог В. М. Массон. — Цивилизации Шумера, Египта, Ассирии, Вавилона с полным правом открывают золотую книгу величайших достижений человечества. Но последние открытия показали, что этот приоритет восходит к еще более отдаленному прошлому, когда в глубине пещер и в шалашах закладывался подлинный фундамент цивилизации, ее экономическая соснова. Как показывают новые материалы, именно на территории Ближнего Востока в X–VIII тысячелетиях до н. э. безвестные новаторы сделали первые шаги по пути создания экономики нового типа».
Еще каких-нибудь 30–40 лет назад все солидные научные монографии и статьи по археологии Месопотамии хранили полное молчание о начальных этапах дописьменной (дошумерской) истории Ирака. Археологические работы велись здесь главным образом на юге страны, на Месопотамской равнине, то есть там, где древнейшие находки, если даже они имелись, были погребены под мощными аллювиальными отложениями. Крайне ограниченные раскопки самых нижних слоев в нескольких теллях дали археологам некоторые исходные материалы для создания самой обшей схемы развития раннеземледельческих доисторических культур, предшествовавших появлению шумеро-аккадской цивилизации (Хассуна, Халаф, Убейд). Но все они относились уже ко вполне сложившимся оседлым земледельческим обществам и занимали во времени не более чем 2500 лет, если считать от момента появления в конце IV тысячелетия до н. э. в междуречье Тигра и Евфрата первых шумерских городов-государств. Ранняя доистория Месопотамии — заря ее земледельческой эры — оставалась до недавних пор практически неизвестной.