Особо важное значение для ближневосточной археологии имели раскопки экспедиции Р. Брейдвуда на двух археологических памятниках Иракского Курдистана — в Карим-Шахире и Джармо. Древнее поселение Карим-Шахир расположено к северу от города Чамчамаля в Киркукском губернаторстве. Точно определить его возраст не удалось. Но, судя по аналогиям с находками из самых ранних слоев Иерихона (Палестина), Карим-Шахир относится еще к мезолитическому периоду (IX тысячелетие до н. э.) и представляет собой хотя и открытую, но временную, сезонную стоянку. Главными источниками питания местных жителей были охота, собирательство и рыбная ловля. Наличие серпов с кремневыми вкладышами и грубых зернотерок в слое стоянки не может служить решающим аргументом в пользу появления земледелия. Присутствие таких орудий свидетельствует о переработке злаков, но не об их возделывании. К числу новых технических достижений обитателей Карим-Шахира нужно отнести появление шлифованных каменных топоров и грубых глиняных статуэток. Этот памятник — порог, с которого и начиналась неолитическая революция. А явственные следы более высокой ее стадии демонстрирует нам поселение Джармо, относящееся к первой четверти VII тысячелетия до н. э. По словам Р. Брейдвуда, Джармо целиком подпадает под категорию «первичных, подлинно оседлых земледельческих общин» Загроса.
Само поселение занимает площадь около 1,2 гектара и расположено на полуразрушенном выступе плато, нависающим над глубоким ущельем. Толщина культурного слоя достигает 7,6 метра. Авторы раскопок выделяют в нем 12 строительных этапов. Обломки керамики встречаются лишь в верхней трети почти восьмиметровой толщи слоя. Предположение о существовании в Джармо развитого земледелия, основывавшееся на находках каменных орудий для жатвы и размалывания злаков, подтвердилось позднее находками зерен культурных растений, в том числе пшеницы Эммера и двурядного ячменя.
Поселения культуры Джармо обнаружены в горных долинах и на плоскогорьях, в местах, удобных для посевов злаков и выпаса скота. Таковы само Джармо и Телль-Шимшара. Со временем отдельные земледельческо-скотоводческие общины проникают из предгорий на окраины Месопотамской равнины (Темирхан). Однако подлинным центром этой культуры были именно горные районы Загроса, где находилась зона произрастания диких злаков, а естественных осадков вполне хватало для посевов пшеницы и ячменя. Здесь же обитали горные козлы, бараны и кабаны, служившие для местных жителей объектом охоты еще со времен палеолита. После приручения эти животные составили основу стада горцев Северного Ирака.
В культуре Джармо тесно сочетается старое и новое, прогрессивное и архаическое. Кремневые и костяные орудия жителей Загроса — это почти полностью наследие североиранского мезолита — проколки, иглы и вкладышевые орудия, но среди последних на первое место выдвигается уже изогнутый серп, а не жатвенный прямой нож, как у натуфийских племен Палестины эпохи мезолита; наследием далекого прошлого является и многочисленный набор скребков, применявшихся при обработке шкур. Но облик культуры в целом определяли уже отнюдь не архаические черты. Переход к земледелию привел к оседлости, к появлению глинобитных жилых построек. Дома, построенные из глины с примесью соломы, становятся удобным и надежным убежищем для местных племен, окончательно забросивших свои прежние пещерные жилища. Пока еще очень скромное, но довольно устойчивое благополучие и даже стремление к некоторому уюту характеризует интерьер этих домов. Массивные очаги служили и для обогревания помещений, и для выпечки хлеба. Камни с выемкой для оси дверной створки в углу входного проема указывают на существование деревянных дверей; пол нередко окрашивался в красный цвет или промазывался гипсом. Обработка растительной пищи требовала значительного количества посуды. И вскоре на смену изящным каменным кубкам, чашам и вазам пришла керамика — неорнаментированная, гладкая или с нехитрым узором, нанесенным полосами краски. Новые способы получения продуктов питания оставляли довольно много свободного времени и для других дел. Показательно появление именно в это время каменных и глиняных фишек для какой-то игры, а также культовых глиняных фигурок женщин и различных животных, что указывает на начало расцвета искусства неолитических племен Северной Месопотамии.
«Решающий рубеж, — отмечает известный историк И. М. Дьяконов, — в создании экономики воспроизводства продукта был пройден, и хотя еще медленно, но начинается процесс всестороннего использования открывшихся перспектив». И одним из наиболее ярких его проявлений явился широкий выход горцев Загроса и Синджара на просторы северо-месопотамской равнины. Началось интенсивное освоение новых плодородных земель, заметно ускорившее весь ход культурного развития местных земледельческо-скотоводческих общин и вплотную приблизившее их к порогу цивилизации.