Однако особо важные результаты принесли уже упоминавшиеся раскопки иракских археологов в Эреду (Абу-Шахрайн). Под одним из углов зиккурата, как уже говорилось, было обнаружено поразительное наслоение из 17 храмов, последовательно сменявших друг друга на этом месте начиная с незапамятных времен. Восемь верхних святилищ (I–VIII) представляли собой внушительные здания урукского и частично убейдского периодов. Хуже сохранившиеся остатки храмов IX и XIV, лежавших ниже, содержали как убейдскую керамику, так и посуду типа Хаджи-Мухаммед. Наконец, еще глубже появились крохотные «часовенки» — храмы XV, XVI, XVII. Эти древнейшие ритуальные сооружения Южного Двуречья интересны для нас во многих отношениях.
Уже первое знакомство с этой храмовой архитектурой позволило прийти к заключению о непрерывном и преемственном развитии одной и той же религиозной традиции в Эреду с конца V тысячелетия до н. э. и вплоть до шумерских времен. Прототипом храма в слое XVI Эреду было здание с единственным крохотным помещением (площадью не более трех квадратных метров). Однако и оно имеет уже культовую нишу и центральный жертвенный столик, которые, начиная с этого раннего времени, неизменно присутствуют в архитектуре месопотамских храмов. В слоях XI–IX этот храм перестраивается уже с большим размахом: возводятся центральное святилище и боковые крылья. На сей раз его тонкие кирпичные стены укрепили контрфорсами, возможно напоминающими детали древних тростниковых построек. Затем следует ряд больше основательных и искусно построенных храмов (VII, VI слои), которыми и завершается убейдский период на городище. В вытянутое помещение центрального святилища по-прежнему входили через боковую камеру, но уже созданы и дополнительные церемониальные входы на оном конце и алтарь на возвышении — на другом. Здесь есть свободно стоящее посреди храма возвышение для ритуальных приношений, включавших, вероятно, и рыбу, так как рыбьи кости были обнаружены в соседнем помещении. Фасады теперь, как правило, украшаются перемежающимися контрфорсами и нишами, которые стали с этого времени характерной чертой культовой архитектуры Двуречья.
На севере Месопотамии, в Тепе-Гавре, в позднеубейдских слоях был обнаружен комплекс из трех храмов, расположенных вокруг внутреннего дворика. Планировка этих зданий целиком повторяет планы святилищ Эреду. В Северном Двуречье можно проследить и процесс формирования профессиональной жреческой касты. Так, например, храм из XVIII слоя Тепе-Гавры, датируемый началом IV тысячелетия до н. э., имеет размеры 7 на 11 метров. Во второй половине IV тысячелетия до н. э. его заменили найденные в XIII слое три связанных между собой храма (площадью 9 на 12, 18 на 15 и 20 на 17 метров). Их богато украшенные пилястрами фасады окружали двор площадью 18 на 15 метров. Во всех трех святилищах главное помещение служило местом отправления культа, а вход располагался в более широкой стене, так что со двора нельзя было увидеть алтарь. Больше всего пилястров было в так называемом центральном храме. А в его внутренних помещениях сохранились остатки росписей, сделанных яркой красной краской. В красный же цвет был, видимо, окрашен снаружи и восточный храм. На его территории были найдены многочисленные печати с изображениями зверей, а часто и людей с головами животных. Эти изображения, встречающиеся и на юге, и на севере Месопотамии, напоминают фигуры женщин с головами рептилий. По-видимому, перед нами — образ ящера-варана, которого древние шумеры боялись, но почитали как символ плодородия. Думузи — шумерский бог стад — в III тысячелетии до н. э. имел второе имя — Ама-Ушумгал, что означает «Его мать — дракон». А драконом в древней Месопотамии называли полутораметрового варана, который стал матерью Думузи, а в представлении убейдцев превратился в женщину с головой варана.