В конце XII века новгородцы совершили нападение на шведский город Сигтуну. Прошли морем до района нынешнего Стокгольма, по протоке добрались до озера Мелар и начисто разорили, а напоследок и разрушили Стокзунд. Большие медные ворота одного из местных храмов новгородцы забрали в качестве трофея и водрузили в Софийском соборе.
При царе Иване IV Грозном, в XVI веке, русские купцы терпели немало бед от нападений пиратов, а в их числе — шведских и польских каперов. Было решено снарядить собственную эскадру как для защиты своих купцов, так и для острастки иноземных разбойников и отмщения им. Был взят на царскую службу датский пират Карстен Роде.
На казенные деньги он купил и снарядил небольшое судно, набрал команду. Ему была выдана охранная грамота, где, помимо всего прочего, предписывалось: «…нашим воеводам и приказным людям атамана Карстена Роде и его скиперов, товарищей и помощников, в наших пристанищах на море и на земле в береженье и чести держать».
Деятельность Роде проходила преимущественно вдали от российских берегов и была основана на самостоятельности. Он захватил поначалу крупный корабль. После успешных нападений увеличивал свою флотилию. В конце концов в ней насчитывалось 17 кораблей. Захваченное добро он реализовывал по своему усмотрению и, по-видимому, какую-то часть золота отправлял в царскую казну.
После того как Россией была отвоевана Нарва, согласно договоренности, царь не должен был держать на Балтике каперов. Карстен Роде перешел в разряд «вольных пиратов». Он совершил еще несколько нападений на торговые суда, но в конце 1570 года был арестован где-то на Западной Балтике, и дальнейших сведений о нем не имеется.
Вот как описывает Боплан (XVII в.) организацию морского похода запорожцев:
«Задумав погулять на море, казаки составляют раду, то есть военный совет, и выбирают походного атамана. После сего они отправляются в войсковую скарбницу — сборное место, строят там челны, длиною в 60, шириной от 10 до 12, а глубиной в 12 футов (фут — 0,3 м). Челны эти без киля. Дно их состоит из выдолбленного бревна ивового или липового, длиной около 45 футов; с боков оно обшивается, на 12 футов в вышину, досками, которые приколачиваются одна к другой, пока челн не будет иметь в вышину 12, а в длину 60 футов. Толстые канаты из камыша, обитые лыками или боярышником, как связаны бочонки, обхватывают челн от кормы до носа. Казаки отделывают все части лодок таким же образом, как и наши плотники (французские), потом осмаливают их и приделывают к каждой два руля, чтобы не терять напрасно времени при повороте своих длинных судов, когда нужда заставит отступить. Челны казацкие, имея с каждой стороны по 10 и 15 весел, плывут на гребле скорей турецких галер. Ставится также и мачта, к которой привязывают в хорошую погоду довольно плохой парус, но при сильном ветре казаки охотнее плывут на веслах. Челны не имеют палуб; если же их зальет вода, то камышовые канаты предохраняют от потопления.
Для отмщения татарам за разорение Украины казаки выбирают осеннее время, заранее отправляют в Запорожье снаряды и запасы, необходимые для похода и для постройки челнов. В Запорожье собирается от 5 до 6 тысяч добрых, хорошо вооруженных казаков, которые немедленно принимаются за работу. Не менее 60 человек, искусных во всех ремеслах, трудятся около одного челна и отделывают его через 15 дней, так что в две или три недели изготовляют около 80—100 лодок, с 4 или 6 Фальконетами на каждой.
В лодку садятся от 50 до 70 казаков, из коих всякий имеет саблю, две пищали, 6 фунтов пороху, достаточное количество пуль и квадрант (до 9); туда же кладут ядра для Фальконетов и необходимые жизненные припасы. Походная одежда состоит из рубахи, двух шаровар (одни для перемены), кафтаны из толстого сукна и шапки. Вот какие витязи садятся на летучий флот».
Степан Разин
(английская гравюра XVII века)
Одна из наиболее странных пиратских судеб выпала на долю русского разбойника — речного и морского — Степана Тимофеевича Разина. В царское время официальные историки величали его не иначе как «вором» (в прежнем смысле — бандит, грабитель, ворог). А в середине прошлого века были теоретики, считавшие Степана Разина революционером, предводителем крестьянского восстания. Об этом писал, например, Карл Маркс. В советское время такое мнение возобладало.
Действительно, в последние годы жизни Степан Разин превратился, говоря современным языком, в крупного революционного и общественного деятеля (как это ни странно звучит). Ленин назвал его одним из представителей мятежного крестьянства. Хотя такая характеристика весьма сомнительна. Ведь «представлял» Разин вовсе не крестьян, в ту пору преимущественно крепостных, а «вольных казаков», причем не из бедных. На протяжении почти всей своей жизни он и не помышлял устраивать великий бунт. Не по своей воле став народным вождем, он, по-видимому, вполне искренне провозглашал свою верность царю.