На жалованье, которое получал гвардеец или мушкетер, жить было трудно, поэтому д’Артаньян зарабатывал деньги карточной игрой; играл он осторожно и обычно оказывался в выигрыше. «Я любил славное застолье, — пишет он, — и тем самым противоречил большинству моей нации (т. е. гасконцев), имевшему немалую склонность к экономии. Я обычно говорил, если уж получил достаток, так умей им пользоваться, чем хранить свои деньги на дне кубышки, как делало множество людей, так по мне лучше не иметь их вовсе».
Чтобы избавиться от постоянной нехватки денег, у бедного молодого человека без протекции при дворе был единственный путь — выгодная женитьба. И д’Артаньян усиленно искал выгодную партию, ибо «в этом веке, в каком мы живем, деньги весьма полезны, и не существует более могучего утешения, чем это».
После разрыва с трактирщицей он познакомился с молодой вдовой, чей не слишком любимый муж после восемнадцати месяцев семейной жизни погиб в битве при Рокруа. Дама, не будучи счастлива в первом браке, не спешила вступать во второй, хотя претендентов на ее руку было достаточно: она была очень богата и хороша собой. Чрезвычайно падкая на лесть, она жила в окружении толпы родственников и почитателей, которые наперебой восхваляли ее красоту, ум и прочие добродетели. благодаря чему получали возможность запускать руки в ее сундуки. «Было бы опасно связываться с такой женщиной, — пишет д’Артаньян, — и здесь наверняка нашелся бы камень преткновения для ревнивого мужчины. Но так как я не чувствовал за собой никакой склонности к столь роковой страсти для покоя людей, я продолжал мои усилия в надежде присовокупить ее богатства к моей пишете…
Я приглянулся ей с самого начала. Я откровенно признался ей, — если она пожелает меня послушать, она всячески обеспечит мою судьбу…
Она нашла искренность в моих речах. Я отличался от тех из моей Страны, кто, поверить им, никогда не были бедны, и я охотно соглашался, что не следовало бы возлагать больших надежд на доходы, приходившие мне из Беарна. Итак, мои дела подле нее шли все лучше и лучше; я уже начал строить планы на будущую жизнь, когда мы поженимся, как вдруг увидел, как воздвигаете. жестокая война против меня. Она исходила не от моих соперников, хотя их было у меня значительное число, и даже особ знатнейшего происхождения и достаточно больших достоинств, чтобы вполне резонно нагнать на меня страху. Самым опасным из этих соперников был граф де… кто, как и я, хотел на ней жениться, и кто, кроме того, что был прекрасно сложен, обладал таким высоким рангом при Дворе, что я рядом с ним просто тускнел. Но либо мне улыбалась фортуна, или же Дама прослышала о нем некоторую вещь, выставлявшую его в невыгодном свете, а именно, хотя он и имел видимую большую ценность для Дам, но его способности вовсе ей не отвечали, вот так оказалось, что маленький Гасконец восторжествовал над самыми знаменитыми куртизанами того времени».
Итак, с соперниками наш герой справился, но опасность ожидала его с другой стороны. Родственники и прихлебатели, кормившиеся возле его Дамы, резонно полагали, что, выйдя замуж. Дама эта закроет для них свои закрома. Ей стали говорить, что д’Артаньян ветреник и останется таким на всю жизнь, и она натерпится от него не меньше, чем от первого мужа; что он женился на первой любовнице; что Англичанка запрезирала его, потому что познакомилась с ним поближе и увидела, что в нем как любовнике мало толку. «Из всех этих обвинений, одинаково ложных, лишь первое произвело на нее какое-то впечатление».
Самым опасным врагом д’Артаньяна стала некая Демуазель, которая жила при Даме в качестве компаньонки и которой Дама безгранично доверяла. Д’Артаньян попытался прикормить эту Демуазель. «Если бы мой кошелек был туго набит, чтобы не иссякнуть так рано, — пишет он, — я бы еще долго принадлежал к ее друзьям, поскольку у нее был добрый аппетит». Но деньги кончились, и Демуазель перекупили его противники. Она прикинулась влюбленной в д’Артаньяна, а тот имел глупость пойти ей навстречу — «то ли из любезности, то ли из страха, как бы не нажить в ней врага». Тогда Демуазель принялась каяться перед своей госпожой в том, что ранее напрасно его поддерживала. Она рассказала, как д’Артаньян якобы ухаживал за ней, уверяя, что лишь ей принадлежит его сердце, а она якобы притворно принимала эти уверения, чтобы потом его разоблачить. И вот Дама, спрятавшись за драпировкой, имела возможность слышать разговор своего возлюбленного с Демуазель, не оставивший никакого сомнения в его отношении к ней. Выйдя из укрытия, Дама осыпала его тысячью упреков, на которые он не смог вымолвить ни слова. Из этой истории д’Артаньян сделал вполне разумный вывод о том, что «не следует гоняться за двумя зайцами сразу».