Королевский Государственный совет раздирали противоречия. Партия «Сторонников», или «Святош», которую возглавляли Мария Медичи и ее приближенные, выступала за союз с Римом, Мадридом и Веной. «Добрые французы», прежние сподвижники Генриха IV, считали необходимым противостоять Габсбургам. В 1626 г. группа знати во главе с 27-летним фаворитом короля, графом де Шале, составила заговор с целью устранить Ришелье, а возможно, и заменить Людовика XIII его братом Гастоном Орлеанским. Заговор был раскрыт, одни его участники казнены, другие брошены в Бастилию. Герцогиню де Шеврез сослали в ее имение, но она бежала в Лотарингию.
Ришелье, назначенный верховным интендантом финансов и торговли, попытался ограничить торговые контакты гугенотской Ла-Рошели с Англией. В ответ герцог Бекингем оккупировал Иль-де-Рэ. Переговоры королевского правительства с Ла-Рошелью потерпели неудачу; ларошельцы открыли огонь по королевской армии. Бе-кингема войска короля сумели вытеснить с острова, а Ла-Рошель подверглась осаде. Англичанам не удалось прорвать блокаду, и в октябре 1628 г. город, в котором из 28 тысяч жителей осталось всего 6, капитулировал. 29 октября одетый в сутану Ришелье верхом въехал в Ла-Рошель во главе королевской армии. В своих мемуарах он пишет: «Город был заполнен трупами; они лежали на площадях, на улицах, в общественных местах и в домах. Оставшиеся в живых были до такой степени ослаблены, что не в состоянии были хоронить умерших, остававшихся на том самом месте, где их настигла смерть. Покойники были настолько иссушены голодом, что их трупы даже не разлагались, а ссыхались, и только по этой причине в городе не вспыхнула эпидемия». Ла-Рошель потеряла все привилегии, укрепления были срыты, католический культ восстановлен, но и реформатский не запрещался. Все защитники были амнистированы; лишь бургомистр и одна из герцогинь подверглись высылке.
В ноябре 1629 г. Ришелье официально получил пост первого министра, хотя фактически был им уже пять лет.
УСПЕХИ РИШЕЛЬЕ
И ПОЯВЛЕНИЕ Д’АРТАНЬЯНА
В 1629 г. комендант французской крепости Казале на севере Италии подписал договор с испанцами, по которому осада с крепости была снята. В это время на политической арене Франции появляется итальянец Джулио Мазарини, которому было тогда 27 лет.
«Некоторые полагали, — пишет Таллеман де Рео, — будто Кардинал намеревался управлять Королевою через Мазарини… Я слышал отЛионна, что когда кардинал де Ришелье впервые представил Мазарини Королеве (это произошло после Казальского договора), он сказал ей: «Государыня, вы его полюбите: он чем-то похож на Бекингема». Не знаю, помогло ли это, но полагают, что Королева издавна была расположена к Мазарини, а кардинал де Ришелье то ли заметил эту склонность, то ли упомянутое сходство позволяло ему на нее надеяться… И говорят, будто он указал на Мазарини покойному Королю, а как-то в другой раз сказал: «Я знаю только одного человека, который может быть моим преемником, даром что он иностранец».
В 1627–1632 гг. Франция пережила ряд голодных бунтов. В феврале 1630 г. в Дижоне городской плебс, виноградари и виноделы громили дома чиновников и сожгли портрет Людовика XII1 с криками «Да здравствует Австрийский дом и император!». Воспользовавшись этим, Мария Медичи в сентябре 1630 г. уволила со службы всех родственников Ришелье. «Во время поездки в Лион, где Король сильно занемог, Королева-мать стала умолять его, чтобы он прогнал Кардинала. Король обещал ей сделать это, как только будет заключен мир с Императором, но мол, до тех пор Кардинал ему нужен. Поправившись, Король уезжает в Руан. Королева-мать остается в Лионе из-за того, что у нее разболелась нога. Из Руана Король пишет ей, чтобы она поправлялась, что он вскоре удовлетворит ее желание: мир с Императором заключен, и он посылает уже утвержденный договор» (Таллеман де Рео).
13 октября 1630 г. действительно был заключен мир с Империей. «Королева-мать была столь обрадована этим известием, что на радостях велела тут же сжечь несколько вязанок хвороста наподобие фейерверка». (Таллеман де Рео). Это неожиданное празднество насторожило кардинала. Он попытался добром договориться с Марией, сочетая мольбы с угрозами, но не добился успеха. «В Лионе все, решительно все, готовы были вступить в заговор против Кардинала» (Таллеман де Рео).