Едва ли не самым удачливым кладоискателем — поистине рекордсменом! — является американец Мел Фишер. В I960 году он достал с затонувшего галиона «Санта Маргарита» драгоценностей на 30 млн. долларов, а через 6 лет, завершая пятнадцатилетний труд, Мел Фишер собрал «урожай» в 400 миллионов долларов с другого испанского галиона — «Нуэстра сеньора ди Аточа».
О какой-либо феноменальной удаче тут вряд ли можно говорить. Проводились длительные исследования. Кстати, расходы на эти предприятия тоже были немалые.
Другой заветный уголок подводных кладоискателей — акватории Юго-Восточной Азии. Здесь европейцы активно перевозили богатства колониальных и зависимых стран, терпели кораблекрушения и подвергались нападениям пиратов.
То же относится и к Средиземному морю, где помимо всего прочего из кладовых Нептуна случается достать даже произведения античного искусства…
Современная морская романтика с опасными приключениями, острыми переживаниями, азартом охоты за сокровищами и упованиями на госпожу Удачу связана, конечно же, не с разбоем, а с подводными исследованиями. При этом материальные ценности сплошь и рядом далеко не так привлекательны и интересны, как полученная информация: новые сведения о далеком прошлом, вести из прежних эпох.
ЭПИЛОГ
ДОБРЫМ МОЛОДЦАМ УРОК…
Английский географ Д. Харвей верно заметил: «Существующий обычай искать в книге какие-то завершающие выводы — в значительной мере того же свойства, что ожидание подытоживающего комментария к хорошей шутке или истории».
Пиратство — очень специфичное, неоднозначное, многоликое явление в истории цивилизации. Оно в значительной мере и в своеобразном искажении отражает успехи мореплавания и особенности каждой конкретной эпохи. Оно изменчиво в пространстве и времени. Поэтому вряд ли имеет смысл попытка дать ему какую-то обобщающую характеристику. Тем более что и формы его были всегда разнообразны. В своем классическом виде пиратство складывается из нескольких составляющих: человек, отвага, корысть, море, техника. Последнее слагаемое наиболее изменчиво с течением времени. В первую очередь оно определяет своеобразие этого явления для той или иной эпохи.
Появились морские разбойники в ту пору, когда возникли первые технические приспособления, позволяющие осуществлять целенаправленные плавания — сначала по крупным рекам и озерам, а затем по морям и океанам. Освоение морской стихии, требовавшее людей сильных, смелых, знающих, умелых, было сопряжено с разбоем, основанным на праве сильного (точнее — на бесправии слабого).
В конце концов, именно технический прогресс определил угасание пиратства. Новейшие средства транспорта (авиация) и связи резко ограничили возможности и масштабы морского разбоя. В XIX веке на Земле сформировалась техническая цивилизация Мирового океана, а в XX — воздушного, обволакивающего всю планету.
Почему же столь ненадежное и опасное ремесло не исчезло совсем? Почему оно сопровождает всю историю человечества?
Ответ, пожалуй, прост: по причине малой изменчивости духовной сущности человека, устойчивости отдельных типов личности, резкого социального неравенства.
Даниель Дефо привел такие слова пиратского капитана Беллами: «Мы не подчиняемся законам… Они созданы для богачей, чтобы грабить бедных под зашитой законов… А мы грабим богачей под единственной защитой своей отваги».
Однако подобный «комплекс морских робин гудов» чаще всего остается красивой фразой. Во-первых, пираты опустошают кошельки и сейфы богачей вовсе не из любви к бедным и не ради социальной справедливости, а только для собственной наживы, чтобы разбогатеть самим; одни хищники грабят других. Во-вторых, от пиратских нападений слишком часто страдают невинные и небогатые люди, а наживаются подлые и состоятельные. В-третьих, пираты помимо всего прочего запятнаны насилиями и убийствами.
Вновь приходится повторять, что морской разбой, как всякий другой, относится к разряду преступных деяний. И если он не был искоренен, причины того не только субъективные, определяемые пороками человеческой натуры, но и объективные — социальные, экономические, политические. Ведь в пиратстве были заинтересованы не только сами «джентльмены удачи», но и определенные круги богачей, политических деятелей, торговцев (избавляющихся таким путем от конкурентов), представителей многочисленных «нетрудовых» профессий — от бродяг и скупщиков краденого, трактирщиков и проституток до крупных бизнесменов.