У многих еще не стерлась из памяти показанная по телевидению короткая, в 3–4 секунды, видеозапись, на которой у летящего вблизи зрительских трибун МиГ-29 вдруг отказывает двигатель, самолет клюет носом, уходит в сторону от людей и взрывается на земле. Но мало кто знает, что запись «черного ящика» впоследствии показала, что пилот Квочур за секунду до катапультирования успел сделать так много операций по управлению аварийным самолетом, что в нормальной обстановке на это могли бы уйти минуты. А рассказ самого летчика-испытателя об этом событии, произошедшем на авиасалоне, занял вообще несколько часов!
Но, к сожалению, пилоты не всегда должным образом используют появляющийся в критическую минуту спасительный резерв времени. А. Леонов и В. Лебедев в своей книге приводят такой эпизод: «Во время полета загорелся самолет. Летчик катапультировался, два других члена экипажа не смогли выбраться из неуправляемого самолета и погибли… Пилот перед катапультированием подал сигнал оставить самолет, однако, по его заявлению, не получил ответа, хотя ждал несколько минут. Фактически же промежуток времени между моментом команды и моментом катапультирования составлял лишь несколько секунд».
Итак, получается, в некоторые моменты жизни время вроде бы имеет свойство растягиваться — ход событий резко замедляется. Но может ли такое быть на самом деле? Ведь время, по мнению большинства, постоянно и непрерывно всегда и везде, оно течет только в одном направлении, с одной скоростью, изменить его не могут ни природа. ни человек, ни машины.
Так ли это в действительности? Давайте для начала попытаемся разобраться хотя бы с одним его свойством.
Все известные неравномерности в скорости изменения времени психологи объясняют за счет особенностей человеческой психики: чем больше мы спешим куда-либо, тем быстрее оно летит; чем скучнее дело, которым мы заняты, тем медленнее оно тянется. Но существуют тысячи документированных свидетельств, объяснить которые особенностями психики невозможно. Люди не только «голословно» утверждали, что их субъективное время сильно замедлялось. Очевидцы описывали увиденные явления, подтвердить которые могла только ускоренная киносъемка; всего за доли секунды они совершали в десятки и сотни раз больше дел, чем могли сделать люди с самой лучшей реакцией!
Жаль только, что человеку подобные фокусы никогда не приносили удовольствия, хотя часто и спасали от неминуемой гибели. Наверное, вы поняли, что речь здесь идет именно о том, что ощущали перед лицом смертельной опасности космонавты, летчики, водители, солдаты, люди многих других профессий, связанных с риском. Чем сильнее подкрадывающийся к человеку страх, тем больше растягиваются мгновения, предоставляя «лишние» секунды для принятия спасительных решений. Потом, конечно, организм расслабляется, время в нем после ускорения сначала замедляется и лишь затем приходит в норму. Вспомните, после того, как опасность минует, люди пребывают в шоке, не реагируют ни на что, т. е. как бы выпадают из нашего обычного времени. Сначала за одно «страшное» мгновение живут минуту, затем минуту шока ощущают как одно мгновение своей жизни!
Последствия при этом могут быть самыми невероятными: часы на руках очевидцев «вдруг» начинают спешить; находящиеся рядом люди, даже не догадывающиеся об опасности, тоже неожиданно для них самих начинают видеть «замедленное кино»; у находящихся на грани смерти увеличивается не только быстрота реакции, но и сила мышц!
Впрочем, последнее утверждение придется уточнить — мышцы вряд ли становятся сильнее, просто их работа происходит за меньший промежуток времени. Стало быть, увеличивается импульс силы — причем во столько же раз, во сколько раз растягивается время. И тогда хоть как-то можно объяснить, каким образом, завидя медведя, люди ухитряются молниеносно взобраться на головокружительную высоту по совершенно гладкому стволу, как можно в минуту опасности перемахнуть через трехметровый забор; что помогает на пожаре вытаскивать массивные вещи или выносить с поля боя «неподъемных» раненых.