«Я все это провѣрилъ!» восклицаетъ проф. Оларъ.
И на самомъ дѣлѣ, читатель книги Олара съ нимъ согласится, что онъ не оставилъ непровѣренной ни одной ссылки Тэна и не только ссылки на печатные матеріалы, но и архивные, что особенно трудно, такъ какъ для этого приходилось перелистывать цѣлыя связки дѣлъ. Мало того, проф. Оларъ, какъ хорошій слѣдователь, разсматривалъ въ архивѣ пожелтѣвшія прошенія Тэна, съ перечисленіемъ требуемыхъ имъ дѣлъ, чтобы провѣрить, какъ далеко простиралась любознательность Тэна.
И что же? — Оларъ сопоставляетъ количество архивныхъ картоновъ, процитированныхъ у Тэна, съ общимъ ихъ количествомъ въ каждомъ отдѣлѣ и заявляетъ: Въ серіи Ф4, заключающей въ себѣ 1.856 картоновъ, Тэнъ изслѣдовалъ два, въ серіи 9, заключающей въ себѣ 6096 картоновъ или связокъ, Тэнъ просмотрѣлъ три; серія Н, одна изъ важнѣйшихъ, заключаетъ въ себѣ 1777 связокъ — Тэнъ изъ нихъ пользовался 26. «Я не говорю, продолжаетъ Оларъ, о серіяхъ, которыми Тэнъ совсѣмъ пренебрегъ, а лишь о тѣхъ, которыми онъ воспользовался. Читатель можетъ убѣдиться, что изъ тысячей или сотенъ картоновъ Тэнъ просмотрѣлъ лишь нѣсколько, взятыхъ на-удачу. Такова документальная основа, которой Тэнъ такъ гордился, вотъ какъ она узка, фантастична, не прочна!»
Рѣчь нока идетъ о томѣ «Стараго порядка», преимущественно касавшемся культурной и салонной жизни XVIII вѣка и нуждавшемся лишь въ нѣсколькихъ главахъ своихъ въ освѣщеніи архивнымъ свѣтомъ. Если бы Тэнъ прочиталъ всѣ перечисленные Оларомъ картоны, то когда бы онъ подошелъ къ исторіи революціи!
Тотъ же пріемъ примѣняется Оларомъ и къ первому тому революціи: онъ сообщаетъ намъ, что изъ дѣлъ духовнаго комитета (DXIX.1.6.25) Тэнъ просмотрѣлъ только три картона изъ числа 103; что изъ DXXIX. 1. 3. 4. (дѣла Комитета донесеній) — три картона вмѣсто 94; изъ Ф7 (дѣла полицейскія) 3 6 картоновъ вмѣсто 92 и т. д.
Пробѣлы этой документаціи, выводитъ отсюда Оларъ, бросаются въ глаза. Конечно, говоритъ онъ, одинъ человѣкъ не въ состояніи извѣдать столько источниковъ и столь разбросанныхъ. Поэтому полная картина Франціи при Учредительномъ собраніи въ настоящее время невозможна. — Однако нельзя же не признать, что картина анархіи, охватившей Францію при Учредительномъ собраніи, у Тэна такъ полна, что ее едва одолѣешь, и что Тэнъ сдѣлалъ для изображенія революціонной Франціи то, чего не сдѣлалъ еще никто изъ его предшественниковъ, не сдѣлалъ и самъ Оларъ въ соотвѣтствующей части своей исторіи революціи.
Одинъ изъ спеціалистовъ по этому вопросу, Кошенъ, о которомъ еще будетъ рѣчь, сдѣлалъ подсчетъ архивной работѣ Тэна и самого Олара и пришелъ къ слѣдующему заключенію: у Тэна въ одной только книгѣ, посвященной Учредительному собранію, указано 50 картоновъ, процитованныхъ болѣе 200 разъ, у Олара за тотъ же періодъ 9 картоновъ, притомъ въ ихъ числѣ нѣтъ ни одного изъ тѣхъ, по поводу которыхъ Оларъ упрекнулъ Тэна, что онъ ихъ не цитировалъ или слишкомъ мало цитировалъ. Въ общемъ Оларъ сослался въ этомъ отдѣлѣ на 29 архивныхъ документовъ, Тэнъ — на 430.
За этимъ обвиненіемъ въ скудости изученнаго матеріала слѣдуетъ другое, — еще болѣе тяжкое. Оларъ утверждаетъ, что на приводимые Тэномъ документальные тексты нельзя положиться по разнымъ причинамъ. То Оларъ указываетъ рядъ цитатъ Тэна, которыя не оказались въ соотвѣтствующихъ архивныхъ связкахъ, и объясняетъ это небрежностью Тэна, который, по архивнымъ сплетнямъ — раскрывалъ одновременно нѣсколько картоновъ и потомъ не всегда укладывалъ связки въ соотвѣтствующіе картоны. При этомъ онъ, впрочемъ, прибавляетъ, что въ одной изъ серій это могло произойти оттого, что связки были послѣ переномерованы. То Оларъ жалуется, что приведенные тексты цитатъ не всегда достаточно пространны.
Но всего хуже то, что, если вѣрить Олару, самыя цитаты приводятся Тэномъ не точно. Иногда Тэнъ исправляетъ слогъ оригинала. Примѣры такихъ произвольныхъ исправленій, которыя ставятся въ вину Тэну, прямо поразительны. Поражаетъ однако не неточность историка, а придирчивость его критика.
Такъ показаніе одного священника, что его помѣщеніе не ressemblerait qu'à un souterrain humide et hideux, s’il n’était ouvert à toes les frimas et tous les vents, приведено y Тэна, какъ жалуется Оларъ, въ слѣдующемъ видѣ: ressemblerait à un souterrain hideux, s’il n’était и. т. д.
Еще сильнѣе возмущается Оларъ по слѣдующему поводу. Тэнъ разсказываетъ, что 700 семействъ въ Като-Камбрези подписали прошеніе о сохраненіи сосѣдняго монастыря. Оларъ справился съ прошеніемъ и нашелъ, что въ немъ сказано — «около (près) 700 семействъ», а подписей подъ прошеніемъ только 171 и между ними 18 неграмотныхъ. Можно думать, что остальные не подписались именно по безграмотности, и вина Тэна въ этомъ случаѣ лишь та, что онъ сказалъ просто 700 вмѣсто «около семисотъ».
Но вотъ еще худшій случай. Изображая бѣдственность населенія въ Лимузенѣ, Тэнъ говоритъ: «Весь заработокъ, который каменщики этой мѣстности приносили съ собой на зиму, уходилъ на уплату повинностей ихъ семействъ». Оларъ справился въ картонѣ и нашелъ тамъ письмо интенданта, который хлопочетъ о правительственномъ пособіи для населенія, и говоритъ: «Единственное средство существованія этой провинціи составляетъ торговля скотомъ и небольшая сумма денегъ, которую ежегодно приносятъ съ собой каменщики, покидающіе родину и расходящіеся по всему королевству, чтобы вернуться зимой для уплаты повинностей ихъ семействъ». — «Какъ изъ этого видно, торжественно заявляетъ Оларъ, интендантъ вовсе не говоритъ, что всѣ деньги уходили на уплату повинностей!»
За Тэномъ бываютъ и другіе грѣхи. Случается, что онъ опускаетъ «курсивъ», находящійся въ оригиналѣ. Такъ онъ приводитъ мѣсто изъ записокъ г-жи де Жанлисъ, гдѣ говорится, что было обычно (il est d’usage), особенно у молодыхъ женщинъ, смущаться, блѣднѣть и расчувствоваться при встрѣчѣ съ Вольтеромъ. У г-жи Жанлись слово обычно приведено курсивомъ, у Тэна же нѣтъ курсива. Оларъ видитъ въ этомъ особый умыселъ. По его толкованію, г-жа де Жанлисъ поставила курсивъ, чтобы сказать, что это дѣлалось людьми съ претензіями, а, устраняя курсивъ, Тэнъ даетъ поводъ думать, что почти всѣ посѣтители Вольтера играли эту смѣшную комедію.
Замѣчательный примѣръ искаженія текста со стороны Тэна Оларъ усматриваетъ въ его эффектномъ примѣненіи къ поклонникамъ якобинской революціи разсказа Климента Александрійскаго о крокодилѣ, которому поклонялись древніе Египтяне, чествуя его въ своихъ святилищахъ, на пурпуровомъ ложѣ. Оларъ справился съ оригиналомъ и открылъ, что текстъ Климента сокращенъ Тэномъ. Александрійскій богословъ, глумясь надъ язычниками, ставитъ имъ въ упрекъ ихъ поклоненіе животнымъ, недостойнымъ почестей храма, — кошкѣ, крокодилу, змѣѣ и подобнымъ. Оларъ обличаетъ Тэна, что, приводя слова Климента, онъ исказилъ ихъ, пропустивъ кошку. «Странно и забавно, — восклицаетъ Оларъ, — что манія Тэна въ неточности текстовъ упражнялась изъ злобы къ революціи на Климентѣ Александрійскомъ!» Странно, можно сказать, и забавно, что месть Олара Тэну за якобинцевъ не пренебрегла и кошкою! Здѣсь вовсе не важенъ текстъ Климента Александрійскаго, а его негодованіе на то, что язычники, съ почтительнымъ подобострастіемъ подходятъ къ священной завѣсѣ, за которой покоится ихъ божество — а оно ничто иное, какъ кровожадное животное. У Климента къ негодованію примѣшивается и насмѣшка; предметомъ поклоненія бываетъ, какъ онъ говоритъ, и жалкая кошка. Но Тэну не до смѣха. Его сочли бы педантомъ, еслибы онъ ради неприкосновенности текста испортилъ свое поразительное сравненіе упоминаніемъ наряду съ крокодиломъ и кошки. Вина его только въ томъ, что онъ привелъ слова Климента Александрійскаго въ кавычкахъ! Цеховой ученый не впалъ бы въ такую оплошность. Но Тэнъ имъ и не былъ.
Тако города пустыя отступленія отъ буквальнаго текста пріобрѣтаютъ въ глазахъ Олара преувеличенное значеніе въ виду того, что онъ нерѣдко объясняетъ ихъ намѣренностью, тенденціозностью у Тэна. Примѣры, имъ приводимые, обнаруживаютъ большею частью лишь тенденціозность обвиненія. Тэнъ, напр., между прочими фактами грабежа и насилій со стороны толпы, приводитъ, что въ Аміенѣ муниципалитетъ захватилъ хлѣбъ въ якобинскомъ монастырѣ и продалъ его народу на треть ниже его цѣны. Такъ какъ хлѣбъ принадлежалъ булочникамъ, занимавшимъ монастырскіе амбары, а не монастырю, то Оларъ видитъ въ этомъ разсказѣ намѣреніе обвинить муниципалитетъ въ «дикомъ антиклерикализмѣ». Какъ будто въ революціи мало было фактовъ, выражавшихъ ненависть къ духовенству, и Тэну нужно было ихъ преувеличивать! Напротивъ, этотъ фактъ приведенъ Тэномъ какъ свидѣтельство, что уже въ началѣ революціи экспропріаціи стали подвергаться владѣльцы всѣхъ сословій.