— Десятник зовёт. Иди.
Вдобавок, разговаривает она очень мало. Короткими, односложными фразами.
— У вас здесь нет ли ресторана, красавица? Что ты делаешь вечером?
Ворона недоумённо посмотрела на меня, подтолкнула в спину:
— Иди уже. Красавец...
Посёлок Луч, в который меня привёл вчера Филин, представлял собой одну улицу, вытянутую с юга на север. Когда-то давно здесь было больше улиц, останки домов были видны за засекой, которая проходила вплотную к жилому району этого поселения. У большинства домов были сняты крыши, частично разобраны стены — эти материалы и пошли на укрепление двух ворот в посёлке.
Сам посёлок не пострадал во время Войны. Насколько может не пострадать посёлок, в котором нет электроэнергии, центрального отопления и воды. Ударные волны от бомб или обошли его стороной, или были приняты на себя небольшим лесопарком. Сейчас на его месте уже успел вырасти новый густой лес. С южной стороны к посёлку подходила одноколейка, по которой мы и приехали с Филином. С восточной стороны, насколько я смог рассмотреть, выходила обычная дорога, за полвека превратившаяся в тропу с редкими кусками оплавленного асфальта.
С южной стороны торчали несколько старых складских строений. Два из них были выделены под казармы: в одной жили работяги, во второй — воины тотема Лесного Орла, у которых в гостях я и находился. Среди примерно десятка оставшихся зданий выделялся небольшой деревянный дом, в котором жил собственно Малер — десятник рода, один из дружинников боярина Мичурина.
— Заходи.
Ворона открыла мне дверь, заглянула:
— Десятник, я на южный пост. Сменю Копчика.
В кабинете Малера стоял привычный табачный смог. «Он не ложился спать, что-ли?». Сам десятник разжигал свой камин, махнул мне рукой:
— Присаживайся, Фёдор. Есть разговор.
Камин не поддавался, дымил. Одноглазый при этом и сам коптил своим самосадом, так что я открыл окно и, наконец, перевёл дух.
— О! Разгорелся.
Малер вернулся за стол и, опершись об него обеими руками, обратился ко мне:
— Я не знаю, как у тебя там в убежище твоём было, Федя, но у нас все работают. Или воюют. Работают рабы, мы — воюем.
— Кто это — «мы»?
— После Войны здесь творился полный беспредел. Мало того, что в один миг бомбы стёрли с лица земли Москву. Так ещё и зараза всякая развелась. До сих пор большая часть города — проклятое место. Там живут только мутные, да иногда набеги совершают совсем уж отмороженные Дикие и вольные из разных княжеств. И ещё, Рой то и дело нападает на наши посёлки. Да Альянс шарится… В общем, весело здесь. Потому те, кто чувствует Силу, Одарённые, взяли в руки оружие и вместе противостоят врагам. А те, кто ничего не умеет — находятся у нас под защитой.
Я промолчал. «За умного сойду... Под защитой, конечно... Припоминаю я, что раньше это называлось рэкетом. А теперь вон и рабство у них. Под защитой...»
Малер воспринял моё молчание как знак согласия и продолжил:
— И нам постоянно нужны новые бойцы. Я не знаю, что ты умеешь в плане воинских искусств, или Силе, которой наделены мы, Одарённые… Я предлагаю тебе это выяснить.
— И как это можно выяснить?
— Воевода собирает ополчение. Из Луча на его базу завтра отправится небольшое пополнение. Два новика, тройка Вороны и, если захочешь, ты. Я решил, что тебе нужно поехать с ними, поскольку здесь небезопасно — из второй тройки боеспособным остался только Филин, остальных пришлось отправить на отдых после не совсем удачной вылазки в Муть неделю назад. Я разрешу тебе взять с собой все твои вещи, и напишу сопроводительное письмо воеводе Кокошкину, в крепость «Мясуха».
— Как я понимаю, выбора у меня нет?
— По большому счёту, нет. Или идёшь с ними, или — на лесозаготовки. Зима никак не закончится, а печи надо всем топить.
Колебался я недолго:
— Я согласен.
Десятник поднялся, поправил свой широкий пояс зелено-красного цвета, вытащил меч, развернул его рукоятью ко мне. На его навершии была небольшая печать с изображением орла, сидящего на дубовой ветви. Затем, вытащил из стола потёртую жестяную коробку из-под конфет, вытащил из неё простое железное кольцо, после чего прижал его навершием меча.
— Надевай на руку. Правую.
Я взял теплое кольцо, натянул на палец. И лишь сейчас заметил, что оно немного светится.