И только эхом в голове отдавалось: «Береги себя там!». Я успел ещё подумать: «Это самое глупое напутствие, которое я слышал в своей жизни...»
Глава 1. Москва 50 лет спустя
Муть. Явление, известное с первых дней после ядерной войны и начала Ядерной Эры. Представляет собой плотный, зелёного цвета, туман, в котором появляются Зёрна Силы. Муть обладает выраженным мутагенным эффектом. Замечен эффект поглощения туманом радиоактивного излучения всех типов. Известные два явления Мути: Весенний Гримуар и Холодное Солнце. Муть делится на Пограничную, Ближнюю и Центральную (Глубокую). (Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).
Доктор Григорьев опять ошибся. И суток не прошло, как я снова был на ногах. Что бы там ни было залито в шприце, самочувствие улучшилось до нормы. Прямо у кушетки я сделал несколько разминочных комплексов в русском стиле, используя вместо посоха подвернувшуюся под руку стойку для переливания крови. Переснарядил обоймы, позавтракал глотком воды и вышел из палаты. Стоило озаботиться поисками еды, поскольку банка тушенки зашла в меня вчера без остатка.
Подвал насчитывал пять уровней. По крайней мере, столько уровней было на пульте лифта, и столько же этажей нужно было пробежать с самого низа на поверхность во время учебной пожарной тревоги. Площадь его была примерно равна площади здания наверху, то есть около 500 кв. м.
На самом нижнем уровне находились склады, системы очистки воды и воздуха и различные коммунальные службы. Я неплохо знал уровень “минус 5”, поскольку на второй месяц обучения получил два наряда вне очереди за... неважно за что, в общем — провёл там на посту со шваброй наперевес почти сутки. За это время облазил всё, что было открыто. Кстати, где-то там осталась моя счастливая заначка — пачка сигарет «Космос», которую я спрятал перед уходом в сон, с целью ритуально выкурить её в компании своих друзей одногруппников после триумфального возвращения... Пачку заберу, а вот как дальше пойдёт... Будем оптимистами!
В почти полной темноте, подсвечивая себе фонариком, я спустился по лестнице на самый нижний уровень подвала. Здесь также царил беспорядок, на полу застыли грязные лужи натёкшей откуда-то воды. Коридор привёл меня к противоположному концу уровня, где была ещё одна лестница, уже без лифта. Здесь, за трубой воздуховода, я нащупал полиэтиленовый пакет со своим счастливым «Космосом», сунул его в карман и обернулся на резкий звук. Что-то упало за дверью склада.
Аккуратно открыл её, подсветил фонариком. На пустом стеллаже, рядом с банкой из-под кофе сидел довольно упитанный мышонок.
— Значит, я не один живой на этой планете!
Мышонок осуждающе посмотрел на меня, прыгнул в сторону и скрылся во тьме.
— А ну-ка посмотрим, чем ты тут питаешься?
Еды не было. Тот стеллаж, на котором сидела мышь, был пуст. Банка из-под кофе использовалась явно не по назначению, имея следы пепла и гари внутри. Соседние стеллажи были аккуратно заставлены какими-то моющими средствами, мылом, стройматериалами и различными механизмами. Обойдя весь уровень, я убедился — еды здесь нет и, наверное, не было никогда. Единственным помещением, в которое мне не удалось зайти, была комната с распределительными щитами и насосами для артезианской воды. Ну и не беда! Электроэнергии все равно не было, а воду я надеялся найти выше.
На минус-четвёртом этаже располагалось само убежище. Оно представляло собой полностью открытое пространство с колоннами там и сям, разделённое только пластиковыми перегородками высотой в человеческий рост. По обе стороны центрального прохода в образованных этими стенками коридорах были комнаты для сотрудников института и курсантов. В центре пространство было более свободным, здесь находилась небольшая площадка для приёма пищи и просмотра телевизора. Десятка полтора столов сейчас были сдвинуты в сторону, лишь несколько стояли рядом. Я подошёл и пересчитал стулья: получалось, что в момент изоляции убежища здесь оставалось всего 15 человек. По крайней мере, столько немытых тарелок и вилок с таким же количеством стульев я насчитал. Было видно, что уходили они второпях, не законсервировав толком этаж и бросив всё пылиться в полном беспорядке. Никаких следов еды и воды я здесь также не нашёл, большинство кубриков были пусты, не было даже матрасов. На одной тумбочке, впрочем, я нашёл ветхий журнал «Вестник ядерной физики», который взял с собой. Под соседней кроватью нашёлся старый, но всё ещё крепкий армейский рюкзак. Переложил в него содержимое коробки - совсем другое дело!