— Вот, теперь сюда никто не залезет!
Вниз! Через пару пролетов лестницы — ещё одна дверь. Тяжёлая, сантиметров в тридцать толщиной. Она откатилась в сторону без каких-либо ухищрений. За ней — небольшой ходок-коридор. Шкаф, наполненный новенькими, но очень пыльными плащ-палатками из полиэтилена, пара ящиков с противогазами и даже полноценный “скафандр” полной изоляции с надписью “МЧС России”.
— Богато!, — прокомментировал Крюк.
— То ли ещё будет, — пробормотал я, колдуя с внутренним замком шлюза.
Здесь ситуация оказалась сложнее. Дверь была закрыта изнутри.
— Мы можем переждать гримуар и здесь, сообщила Ворона, осмотрев шлюз, — Только костёр я бы не стала разводить.
— Нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики!, — ответил я, вытаскивая из шкафа кривой ключ с шестигранником на конце.
“Кочерга” со стуком зашла в отверстие в центре двери, и я принялся с усилием крутить её. С той стороны двери пришли в движение старые шестерни, их визг был слышен даже здесь. Через пару мгновений послышалось шипение спускаемой атмосферы, и гермодверь немного подалась назад.
— Вэлком ин!, — прокомментировал я.
— Молодец. Март, Крюк — вы первые!
Ребята, пригнувшись, пролезли в круглый лаз. “Ого, похоже на шлюз с космической станции!”, подумал я, прикинув на глаз толщину металла.
Наконец, все были внутри.
Тусклый свет гудящих плафонов освещал небольшое помещение с арочным бетонным потолком. Ширина примерно 5 метров, длина около 9-ти. Пара дверей, судя по внутренней площади комнат — система ЖО и туалет. Справа — длинная барная стойка с плитой и раковиной, слева — двухэтажная кровать, диван, кресло, пара столиков и телевизионная стойка. По центру у дальней стены — несколько платяных шкафов и… книги! Много книг!
— А где же очаг?, — удивлённо спросил Март, — Откуда тепло?
Тут и там на стенах висели радиаторы. Я пощупал один из них — едва тёплый. Но тёплый!
— Скорее всего, РИТЭГ.
Остальные непонимающе уставились на меня.
— Так. Давайте я пока осмотрюсь, что к чему. А вы располагайтесь. И не разводите огонь — если я прав, мы сейчас приготовим еду на электричестве.
Дверь в помещение побольше была открыта. За ней — большой резервуар из нержавейки, система фильтрации воздуха, воды, насосы и в конце — металлическая колонна высотой в 3 метра, диаметром в полтора. Реактор, и светодиоды на нём горят, сигнализируя о наличии энергии.
РИТЭГ оказался японский, Тошиба Электрик Корпорэйшн. Индикаторы состояния топлива показывали на остаток в пять процентов топливной кассеты, батареи в основном вышли из строя, но всё ещё оставался резерв мощности на самом реакторе. Запас топлива позволял вытащить пару киловатт в час, и я, проверив соединения и щитовую, потихоньку, опустил рукоятку. Вентиляторы загудели, выбросив тучу мелкой пыли. Индикаторы с красных поднялись до желтых, загорелась надпись:
“Питание системы восстановлено!”.
Жизнерадостно запищал проснувшийся “Родник”*, загудели воздушные фильтры. Свет в плафонах стал ярче, гул прекратился.
— Молчун, ты что там сделал?
Я вышел к остальным. На телевизоре загорелся экран, и через толстый слой пыли засветился логотип корпорации “ГорПром”.
— Всё хорошо, энергия ещё осталось. Доставайте мясо, будем готовить ужин.
***
Бункер оказался хорошо оборудован. Большой запас консервов (впрочем, половина вздулась). Большое количество сухпайков, в которых в съедобном состоянии оказались сухие супы и сгущенка с джемом. Даже микроволновка нашлась. Споро накидали на стол и сели, не раздеваясь, обедать.
Быстро перекусив, я поднялся из-за стола и начал осматривать планшет, который Март обнаружил под стойкой:
— Смотри-ка, тут и сеть есть! А ну-ка!
На планшете вылезло лого “ГосТех — Умный бункер!”. Несколько иконок, быстрая диагностика систем.
— Так, почти всё обесточено или не работает, но вот тут камера вроде бы ответила…, — задумчиво пробурчал я и ткнул в иконку “Внешняя Камера, Стоянка”.
Крюк как раз протирал экран телевизора, когда динамики выдавили из него пыль и до нас долетел грохот, свист и ужасные визги. Парень метнулся за диван, выхватывая засапожник:
— А? Что это?!!!!
Камера добросовестно показывала, что там творится снаружи.
— Мать моя женщина!, — прошептал я.
Мы, не отрываясь, смотрели на экран.
Редкий мелкий град превратился в плотный поток зелёного холодного огня. Градины плясали по земле, настилая слой битого льда. Лёд этот жил своей жизнью. Двигался, плавился и дрожал.
Словно локомотив, неудержимо и неотвратимо, плотный поток с неба наехал на нас с экрана. Эффект был такой, что Ворона выхватила свой меч, а княжна пискнула и спряталась за стойку. Там же укрылись и Март с Крюком. Экран накрыл мрак, камера перешла в ночной режим.