Но, насколько хороши Пчёлы в стрельбе, настолько же слабы они в рукопашном бою. Если десяток лучников или арбалетчиков может остановить сотню легкой пехоты, находясь в укрытии за укреплениями... То в чистом поле десяток легких пехотинцев может искромсать сотню лампасников за пару минут.
Потому, Пчелы никогда не атаковали врага без серьёзного дальнобойного прикрытия. И потому так не по себе сейчас сотням орловских и врановских воинов, изготовившихся по приказу князя подняться в атаку против убежища Северного Парка.
… Синица же продолжала петь свою бесконечную песню. Она нашла себе пару, и счастливым птицам не было никакого дела до разворачивающегося внизу, под их крыльями, сражения…
— Вперёд! Щиты сомкнуть!
И вот, сотни вышли из леса. Мгновение на выравнивание строя — и передние ряды панцирной пехоты смыкают щиты. Задний ряд поднимает свои щиты над головами. И неуязвимая стена медленно, шаг за шагом, начинает своё движение.
— Почему Вы не хотите отправить дружину конно, Ваше Высочество?, — Перовский-старший опустил подзорную трубу и вопросительно посмотрел на князя.
— Нет никакого смысла в том, Платон Фёдорович. Только коней потеряем попусту. Пусть лучше за щитами панцирной пехоты идут. Нам бы только к входу прорваться, а там лампасникам и конец.
Тишина со стороны круглого строения наконец прервалась. Из многочисленных проёмов второго и третьего этажа полетели первые стрелы и болты. Щиты наступающих шеренг сомкнулись ещё теснее, приняли на себя гулкие удары. Со звоном и хрустом воткнулись снаряды в них, но тут в дело вступили Одарённые.
Воевода Чернов-Кобылин закричал что-то, взмахнул посохом-топором и требовательно провёл навершием по земле.
— А врановский воевода хорош!, — отметил Пестов, наблюдая за иссиня-чёрным маревом, что поднялось из земли и прикрыло левый фланг наступающих, — Чем же наш ответит?
Центральную и правую шеренги накрыло серебристым туманом, послышалось громкое щёлканье. Воевода орлов тоже поднял свой посох и громко пел что-то в его навершие. Поднялся купол из невесть откуда прилетевшего птичьего пуха, и нём начали увязать многочисленные стрелы, что Пчёлы с удвоенной скоростью принялись выпускать из крепости.
— “Клёкот Орла”. Силён Мичурин-старший, силён.
В этот момент Перовский показал на крышу здания:
— Государь, “личинки” сверху!
— Так, а ну-ка, судари, в сторону!
Князь Родион сбросил с себя плащ, уселся на него, скрестив ноги. Поднял подвеску с Зёрнами Силы перед собой:
— Пестов, корректируй!
И крикнул гортанно: “Эррау!”
Подвеска вспухла, и с каждой серебряной цепи сорвалось вперёд и вверх Зёрно, переполненное красным свечением. Цепочки удержали ярко горящие камни. Запели сочленения, напряглись до предела. Шесть Зёрен загудели слитно, словно осиное гнездо.
— Первая... Эррау!
Из центрального Зерна вырвалась вверх яркая красная точка. Со свистом и хлопаньем она взмыла вверх, пролетела пару сотен метров и раскрылась в огненную птицу.
И в этот момент Пчёлы открыли огонь зелеными “минами”.
— Только вперёд, только вперёд, не останавливайтесь!, — шептал Перовский, до крови закусив губу.
— Сброс!, — крикнул князь и дернул центральную цепочку.
Яркая птица пошла вертикально вниз. Взрыв!
— Перелёт, государь. Десяток аршин ближе и десяток левее!, — крикнул Воевода.
— Пчёлы тоже промахнулись, слава Орлу!, — выдохнул безопасник.
Несколько разрывов почти у кромки леса, никто из воинов Орла не упал, даже строй не покачнулся. И тут - новый залп.
— Государь!, — обеспокоенно вскричал Перовский.
— Вижу, — прохрипел князь, — Эррау!
С подвески сорвались ещё пять птиц. Они вертикально ушли вверх, а к князю бросились жрецы с сияющими источниками Силы. Тот отрицательно качнул головой:
— Рано! Я сам справлюсь! Силы ещё много!
Пять птиц, покружив немного над крепостью пошли вниз. И ударили в крышу стоянки.
Здание заволокло огнем и дымом. Воевода опустил подзорную трубу, потёр глаза:
— Страшная сила в твоих “Фениксах”, государь!
— Нет, проклятье! Нет!, — Старый жрец завороженно следил за зелёными росчерками, которые неумолимо приближались к шеренгам пехоты. Один, второй взрыв на границе защитных куполов. И с треском разрываемой ткани, защитные щиты исчезли!
Безопасник отвёл глаза. Затем с усилием поднял трубу и посмотрел на поле: