Вода должна быть укрощённой. Взятой в плен, вычищенной от грязи и песка, пропущенной через жаркий ад печи, через систему надёжных металлических труб… Покорной, готовой к употреблению. Ожидающей лёгкого поворота кисти, ждущей малейшей возможности, чтобы прилиться к твоему телу. Словно вот эта девушка-рабыня. Открыл кран — и капельки воды миллионами прикосновений ласкают твоё тело…
Стоп, что это я… Размечтался, двуяйцевый…
Снова заснул… Второй раз ванну принимаю за сегодня… Пятый день в гостях, дармовое тепло разморило наконец...
В дверь поскреблись, вынудив меня выпасть из сладкого полусна:
— Я сам справлюсь с ванной, сказал же!
Кто-то за моей спиной осторожно прикрыл дверь, едва слышно подошёл ко мне, положил руку на плечо. Я резко схватил эту кисть, вывернул и заставил незванного гостя пройти на цыпочках мимо ванны, стать передо мной.
— Ай, больно. Отпусти,— Ворона, высвободив руку, с гримасой потёрла её, — Неласково гостью встречаешь, Молчун!
Я ошарашенно смотрел в её улыбающиеся глаза. Потом спохватился, бросил полотенце прямо на воду, прикрылся им:
— Я не ждал твоего прихода…
Она, с кошачьей грацией потянулась, сбросила с себя плащ, кожаный костюм, и, полностью обнажившись, забралась в ванную напротив меня:
— Ух, какая горячая вода. Поделись теплом, не жадничай.
Затем она медленно наползла на меня, выбросив мокрое полотенце наружу. И в следующий миг мы слились в жарком, бесконечном поцелуе…
… Я смотрел, не отрываясь, на её стройное тело. Провёл пальцами по худой, до косточек позвоночника, спине. Её атласная, белая кожа почти не имела родинок и иных изъянов, которым природа так щедро награждает иных девушек. Зато, тут и там, на плечах, спине, ягодицах и бедрах, проступали метки, которые оставили люди и животные. Вот на бедре — явный след давнего удара каким-то лезвием. Хорошо заживший, и теперь уже еле заметный шрам от тонкой стали. Я пробежался пальцами вверх и погладил круглую ямочку, что осталась под ключицей. Явная отметина пистолетной пули, причём не такая уж и старая отметина. А вот, на самой шее, давний рваный шрам от какого-то когтя или зазубренного железа.
Девушка дёрнулась, повернулась ко мне и перехватив мою ладонь, переместила её на грудь:
— Что, не нравлюсь?
— Ты самая красивая девушка на этом свете, — убеждённо ответил я, слегка сжав её маленький сосок, — и я первый раз вижу женщину, шрамы на теле которой только украшают её.
Ворона хмыкнула, потерла татуировку на щеке, сдула прядь белых волос с носика и нежно поцеловала меня в губы. Затем, оттолкнула мои руки, которые вздумали прижать её к себе и вскочила с кровати:
— Пора. Нас не должны видеть вместе. Это нарушение приличий, на самом деле.
Она прошла в ванную, остановилась на мгновение на входе, обернулась:
— Поспи пока, воин.
***
Рывком выскочил из тёплого плена одеяла. Как был, голый, пробежался и нырнул во всё ещё тёплую воду. На стуле рядом лежало влажное полотенце, я прижал его к лицу и вдохнул её запах. Оля… Ромашка, роза и ещё что-то малоуловимое. Её аромат, который столько дней сводил меня с ума.
Ладно, подумалось мне. Хватит нежиться. Жизнь налаживается, но и расслабляться не стоит.
Снял с крючка жестковатое полотенце, тщательно вытерся. Провёл рукой по заросшему лицу, покачал головой.
— Ну, что у нас здесь имеется?
Огромное зеркало с мраморной раковиной отразило клочковатую бороду, которая, словно мох, торчала во все стороны. Накинул халат, сел в кресло у зеркала и позвонил в колокольчик.
Мгновенно открылась высокая дверь и в ванную снова заскочила девушка с тату на щеке:
— Чего изволит господин?
— Бриться. Есть ли у вас брадобрей?
Девушка приосанилась:
— Я и сама отлично владею бритвой. Желаете начисто, или с усиками? Может быть, сформировать бакенбарды?
— Пожалуй, усики оставить, а вот остальное — начисто!
Бритьё оказалось ещё одной, невероятной стадией блаженства. Это было не бритьё, а комплексный массаж нежными пальчиками, тщательная стрижка, волос за волосом, поверхности лица. Плюс — аккуратное нанесение лёгкого аромата какого-то одеколона. Пару раз шаловница попыталась всё же склонить меня к более глубоким… услугам, то прижимаясь к моей шее мягкими шарами груди, то поглаживая своей слегка оголённой коленкой моё бедро…
— Думаю, достаточно.
Она отстранилась, немного нервно промыла принадлежности в раковине и озадаченно взглянула на меня через запотевшее зеркало: