***
Самая дальняя башня. С облупленным куполом и слегка потрескавшимися белыми стенами. Здесь не было караула, как у башни Инквизиции. Здесь не пахло химикатами и не спорили юные монахи-Видящие, что топтались у научного корпуса. И не носилась по мостовой стайка детей-послушников, вчерашних сирот-изгоев, учеников школы ордена Спящих.
Лишь пара ворон поклёвывала молодую травку у стены, недобро зыркая по сторонам, да одинокий дворник с шелестом мёл и без того чистую мостовую у крыльца. Он цепко глянул на посетителя, легко, не по возрасту, согнулся в поклоне и продолжил свою работу, иногда посматривая по сторонам.
Патриарх, по-старчески кряхтя, поднялся по пыльным, щербатым ступеням и постучал посохом в старинную дверь. Приоткрылось оконце, монахиня в коричневом платье открыла дверь и присела почтительно:
— Ваше Святейшество…
— У себя?
Та кивнула, не поднимая взгляда. Старик привычно осенил монахиню святым кругом:
— Не отвлекайте нас…
Он прошёл дальше, по витой лестнице, миновав три площадки и три небольшие двери, закрытые наглухо. Наконец, путь ему преградила кованая дверь. Патриарх толкнул её, и скрип давно не смазанных петель резанул воздух, подняв за окном в воздух стаю воронья.
— Алиса…
Тонкая фигурка в фиолетовом балахоне медленно отвернула голову от окна:
— Лёшка…
Он прошёл вовнутрь, склонив голову, чтобы не удариться о низкий косяк двери:
— Прости, давно не навещал тебя.
Уселся за ажурный металлический столик, осторожно откинул капюшон с головы женщины. Та слегка отдёрнулась назад:
— Не надо!
Внимательно осмотрев её лицо, гигант слегка улыбнулся:
— Ты прекрасно выглядишь, милая.
Алиса снова отвернулась к окну:
— Зато там всё по-прежнему.
— Раны заросли… Видишь, теперь там целый лес вырос…
— Целый лес, — повторила за ним женщина, и её белое лицо исказила судорога, — Целый лес.. Там, где было кладбище…
Патриарх схватил её за лицо обеими руками и заглянул в белые глаза:
— Ты не виновата! Ты не могла знать, и никто не мог знать!
Она медленно закрыла глаза:
— Отпусти…
Старик развёл ладони в стороны и откинулся назад, не отрывая взгляда от бледного лица. Он вытащил из-за пазухи маленькую фляжку, скрутил колпачок и плеснул в него остро пахнущей жидкости. Подвинул к Алисе. Та, не глядя, выпила огненную жидкость:
— Отпусти меня, — повторила она.
Патриарх покачал головой:
— Не могу. Я не могу позволить тебе уйти. Только не так.
— Я хочу передать место дочери. Это моё право. Она уже выросла, она набралась опыта и прекрасно справляется. Ты же знаешь. Фактически, последние годы именно она руководит Сёстрами.
Старик плеснул себе, выпил, поморщился:
— Да, Ольга молодец. И ты права, твоей дочери пора возвращаться в Святоч и заниматься делом. Хватит ей уже скакать по Мути.
Они снова замолчали, слушая шум весеннего леса за окном. Солнце снова вышло из-за туч и Патриарх с нежностью провёл ладонью по белым волосам собеседницы:
— Совсем ты седая стала, госпожа епископ…
Та, не глядя, вытащила из рукава небольшую старую фотокарточку и подвинула её к старику:
— Так что же… Это он?
Патриарх улыбнулся, осторожно поднял истёртую картонку и кивнул:
— Самое удивительное в том, что именно она нашла его… Если это не судьба, то что такое — судьба? Элис, ты только представь… Какая прекрасная пара из них получится.
Она повернула голову и взглянула прямо в его лицо:
— Знаешь, Лёш… Когда мы пришли в проект, нам казалось всё таким понятным и прекрасным. Мы были молоды, наивны и чисты. И что с нами сделали? Что они сделали с нашими жизнями? Порой мне кажется, что лучше бы нам четверым было умереть тогда, как всем нашим близким… Зачем ты вообще вытащил нас оттуда? Зачем? А он? Почему он проснулся? Почему именно сейчас?
Патриарх развёл руками:
— Я не знаю.
Алиса вернула фотокарточку в рукав, отвернулась и, глядя на весенний лес внизу, прошептала:
— Порой мне кажется, что мы всё ещё спим там, под землёй. И видим один и тот же сон. Который медленно, неотвратимо, сводит нас с ума… И не даёт пробудиться.
---
Отступление. Пограничная крепость «Орлиное Гнездо».
Старый воин в кожаном доспехе подозрительно уставился на четвёрку всадников-разведчиков:
— Эта крепость ни разу не была взята врагом и не будет! А вы кто такие, босяки, что припёрлись сюда и осмеливаетесь давать мне советы, как правильно держать оборону? Мне, боярину Семиглавому? Вы вообще знаете, что мой род посажен здесь ещё Первым Орлом?
Одноглазый всадник с серебряным эполетом на одном плече ловко спрыгнул с коня и с достоинством поклонился боярину: