— Тебе привет от Проповедника. Он интересуется, как наши дела.
Я хлопнул ладонью по колену:
— Так вы тоже из них? Я не пойму... Ведь жрецы Тотемов присягают своим идолам? Как вы можете быть и тем, и другим?
— Тссс... Не надо громко. Здесь много лишних ушей... Знаешь, что это?, — жрец раскрыл ладонь и на её поверхности проявился символ глаза, с двумя перекрещенными дубинами снизу. Я служу не просто Церкви, а Инквизиции. На нас эти клятвы не действуют. Но ты не бойся. Мы тебе не враги. Даже совсем наоборот.
Трубадур подлил пива и продолжил:
— Кстати, ты не знал, что все мы — Свидетели Последних Дней, так или иначе происходим из разных кланов и народов этого несчастного пепелища? Мы все становимся бесплодными, приняв клятву служить нашей Церкви. Это, знаешь ли очень удобно. Мы живём среди них, — «жрец» провел рукой, показав на заполненную толпой улицу, — как свои. Мы можем принимать любые обеты — ведь право крови позволяет нам быть своими среди чужих. Иногда, как в случае с... Ладно, неважно. Я хотел поговорить о другом. Среди Свидетелей Последних Дней нет единства по поводу тебя. Проповедник и его люди теряют влияние. Они, увы, слишком сильно поверили в бредни Дока, и буквально понимают Легенду о Спящих.
— А Вы разве не с ними?
Жрец покачал головой:
— Нет. Скажу честно — последние три раза, когда сбывалась Легенда, это заканчивалось катастрофой. Нет, мы конечно же благодарны за то, что первый Спящий привёл в наш мир Повелителей — самую радикальную возможность возродить этот умирающий мир... Увы, эти ренегаты-аристо оказались сильнее. Да и среди нас, служителей культа, не было единства по этому вопросу. Одни, как Проповедник и его учитель, заняли позицию полного доверия Спящим. Другие, как мой учитель, предупреждали о последствиях такой слепой веры. Боже ж ты мой, как можно было доверять этому молодому сосунку!, — стукнул об стол он опустевшим стаканом.
Немного успокоившись, Трубадур налил ещё немного и спокойно продолжил:
— Впрочем, меня тогда и на свете ещё не было. Может быть, всё было совсем иначе. Слушай, давай на ты?
Я подался вперёд:
— А как звали первого спящего?
— А никто не помнит. Ему дали прозвище: Громозека. Он сам попросил, кстати.
Я опять хлопнул рукой по колену:
— Лёшка Говоров! Точно! Это его позывной!
— Ты с ним знаком?
— Ещё бы. Мы же вместе были среди тех, кого... Положили спать в «хрустальные гробы».
Трубадур откинулся назад, внимательно рассмотрел моё лицо:
— Не врёшь... Значит, это всё правда. Только почему ты, если ты Спящий, несёшь на себе свойства Повелителя? Как такое возможно? Ведь ты не попал под те бомбы? Да и выглядишь молодо. Так не должно быть!
Он помрачнел, потёр руками лицо. Я схватил его за рукав:
— А где они все, Спящие? Они живы?
Трубадур поднял лицо:
— Никто не знает. Все Спящие ушли из Святоча, каждый после исполнения своей части Легенды. Мы даже подозревали, что Док каким-то образом прячет их. Время же было такое... Одно накатывалось за другим. Ужас за ужасом. Только схлынула Война Повелителей — как началась Коммунальная война. Закончилась она — что-то напало на Святоч, погибло почти всё, что наши учителя-основатели собирали по крупицам. И снова пришлось отстраивать монастырь, искать выживших, бороться за влияние над Пустошами... И вот, вроде бы всё наладилось снова — как эта конопатая дурочка, картавая...
— Светка! Точно!, — я выкрикнул так громко, что на нас обернулись пьянствующие торговцы.
— Успокойся ты, тише, — улыбнулся напоказ жрец, обернулся и позвал: — Лизавета! Ещё твоего окунька нам! Видишь, моему другу он пришёлся ко вкусу!
Я потрясенно замолчал. Вот куда делись мои друзья! Может быть, они ещё живы!
— Нужно немедленно их найти!
— Кого, Спящих?, — перешёл опять на шёпот Трубадур, — Боюсь, это невозможно. Ты сам посуди, сколько лет прошло. Меня ещё не было на свете, когда проснулся Первый Спящий, Громозека. Я помню только последнюю, эту, как её...
—Алису?
— Да, наверное её так и звали. Так что она устроила? Великое Холодное Солнце! Ты знаешь, сколько людей погибло в ту осень? Хорошо, что Проповедник успел заранее развернуть десятки новых убежищ. И всё равно, половину населения Восточной Пустоши как языком корова слизнула! И до сих пор там почти никто не живёт. Каждый раз думаю о тех временах... Я хоть и маленький тогда был, но помню тот жуткий холод, который так и норовил просветить внутрь любого незабитого окна...
Жрец замолчал, обдумывая что-то. Лизавета подошла к нам с заказом, посмотрела на Трубадура: