— Клоун, блин…
Филин сидел рядом, на невысоком парапете и задумчиво раскуривал трубочку:
— Копчика жалко. Геройски погиб парень.
Малер сплюнул через парапет:
— Все там однажды будем. Как Семиглавый?
— Сильно ругается. Осколки из живота уже вынули, амулет положили. Слишком близко к бомбе сидел, зацепило краем... Эх, нам бы такое снаряжение! Интересно, откуда такое достали?
Одноглазый проводил взглядом девушку, которая вынесла окровавленные тряпки из жилища коменданта крепости и с хрустом распечатал кувшин:
— Меньше знаешь — крепче спишь. Помянём Копчика и парней.
Они молча выпили. Костоправ кашлянул, но боярин даже не повернул к нему голову:
— Ты на посту.
Филин осуждающе качнул головой, плеснул в свою чарку и бросил её товарищу:
— Пусть помянёт.
Мимо пробежали стражники в синих мундирах, с «копьями» наперевес. За ними — лысый связист с ящиков крупнокалиберных патронов. Он поставил груз на пол и обернулся к разведчикам:
— Разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Ваше Благородие! Вы, так получается, старший в крепости! Комендант передал Вам командование!
Малер снова сплюнул за парапет:
— Сейчас поднимусь в ваш пост. Будьте готовы передать сообщение.
Они выпили ещё по чарке. Филин глубоко затянулся, передал трубку начальству:
— Силён княжич! Троих его дружинников в куски, а ему хоть бы что! Только фингал под глазом. Еле скрутили его! Что делать-то будем теперь, а? Маляр? Такого нам не простят! Уходить бы надо...
В этот миг что-то просвистело над головой и ударило в пункт связи. Фюзеляж самолёта вздрогнул, пара кусков дымящегося металла вылетели с хвоста. И только потом снизу долетел звук выстрела.
— Тревога! Тревога!
***
Князь Полянский никогда не рвался в первые ряды. Не потому, что был трусом — таковых среди Медведей не водилось в принципе. И не потому, что ему не хватало красноречия и он не умел толкать зажигательные речи перед своими воинами. Хватало. Умел и воодушевлял. Причина была иного свойства.
Наследственный дар Медведей — ближний бой. Именно в бою на расстоянии вытянутой руки наиболее сильно проявляется Сила Медведя. Будь то «Удар когтя», рассекающий почти любые доспехи словно лист бумаги, или «Яростный рык», сбивающий с ног врага и лишающий его Силы на несколько мгновений.
Но, князь Полянский, единственный в роду, обладал своим уникальным Даром. Он назывался «Шатунья шкура».
Вот и сейчас, Князь привычно затянул заунывную песню-заклинание, кружась в своей вышитой шкуре вокруг батареи «Кувалд». Полы плаща ометали землю вокруг, поднимая вверх молодые травинки и грязный песок. Вот он резко зарычал что-то совсем нечеловеческое, отчего артиллеристы совсем сбледнули с лица. На мгновение из облака земли перед ружьями выглянула оскаленная рожа медведя. Она надвинулась на орудия, но в последний миг затряслась, заворчала недовольно и, повинуясь жесту Полянского, замерла. Морда медведя развернулась к сереющему на фоне неба форпосту Орлов. Князь посмотрел на воеводу:
— Пора!
— По «Орлиному гнезду»! Беглым! Огонь!, — крикнул тот и надвинул на уши свою шапку.
Нестройный залп крупнокалиберных ружей разорвал утреннюю тишину. Один выстрел ушёл в молоко, но второй расчёт попал прямо в самолёт на колонне.
— Так стрелять, молодцы!, — крикнул Корзун.
Вороны сорвались с руин, тут и там темнеющих в пробуждающемся лесу. И одновременно — вспыхнули цветки огня на полупрозрачной завесе «шатуньей шкуры».
С треском она прорвалась в одном месте, и медленно летящий снаряд ударил в землю за спинами артиллеристов. Пыль, грязь комками застучала по кольчугам и шкурам, но никто не пострадал.
— Огонь, огонь! — орал воевода, пиная подносчиков патронов, — По вспышкам, по вспышкам! Выбивайте их «Кувалды»!
Снова пара выстрелов. На это раз первый расчёт смог попасть в парапет у самых ворот крепости. Оттуда разлетелись ошмётки мешков с песком и через мгновение донёсся чей-то дикий вопль.
— Пехота, вперёд. Лучники, прикрывайтесь щитами! Лестницы, берегите лестницы!
Три сотни воинов, словно один механизм, двинулись по предполью на штурм. Ударили барабаны, заревел рог.
— Не давайте им стрелять спокойно, — просипел Князь, с сереющего лица которого стекали и капали ручейки пота.
Новый залп со стороны крепости. Опять в «шкуру». Полянский покачнулся, со стоном удержал завесу. Но в одном месте она опять прорвалась, и огненный росчерк попал прямо в грудь мрачного седого жреца, который готовился уже передать первое Зерно Силы своему господину.
Шмяк!
Ноги подломились и упали порознь. Всё, что было выше, кровавым дождём оросило артиллеристов и самого Князя.