- Не о том думаем, уважаемые Доны.
Энлиллиель, наконец, подал свой голос. Ему хотелось поскорее закончить уже всю эту говорильню, и приступить к делам. К делам, которые приведут хоть к какому-то концу – триумфальному либо могильному. Говорильни же никогда к концу не приводили, если их не прерывать, конечно.
Изида повернулась к заговорившему Дону и склонила голову набок в своем великом почтении. Она действительно была благодарна его вмешательству, что, собственно, знаками своего тела и демонстрировала мудрому старцу.
- Соглашусь с Вами, о Высший Дон. Меньше всего нам требуется сейчас обсуждать то, что уже известно. Будь я более мудрой, я бы последовала примеру наших Младших Партнеров, и приступила бы к составлению наших шагов наперед. Предвестие же... С подробностями предвестия от Оракулов вы можете ознакомиться в любое время и в полном объеме – я вам всем его принесла. Однако, если Высшие Доны пожелают услышать речи ментала всего лишь женщины, то я рассказала бы, что думаю насчет всей той ситуации, что неприятно вяжется вокруг нас тесными жесткими петлями, важные Доны.
Кольнула. Потом еще раз кольнула. И под конец, колючками теми по лицу проехалась. Так услышал всю речь Энлиллиель. Так склонил голову в знак согласия этот Дон Домэйн. Тоже – кольнув.
И всего лишь женщина рассказала каким-то важным мужикам (которые точно не «всего лишь») о том, что же на самом деле происходило в том космосе, в котором до сей поры, мирно жили беленькие эльфы, время от времени досаждая недостойным даже упоминания вредным темненьким эльфам.
По словам Изиды, Старейшины всё проморгали. И проморгали они всё не в тот момент, когда из Триеры сорвался Тактик. И даже не в тот момент, когда в Триере он появился.
Они проморгали всё, когда у людей еще не было ничего. Кроме компьютеров. Примитивных и слабых, как и сами люди. Но, посчитав, что «говорящие обезьяны», коими видели людей многие из фейнов, не способны на создание чего-то великого, эти же самые фейны продолжали очень медленно, степенно моргать... И как следствие – проморгали.
А Тактик появился тогда, когда появился первый компьютер у «говорящей мартышки». Уже тогда, по мнению Изиды, и нужно было вмешиваться, уронив эту бестолковую расу в каменный век уже в четвертый раз. Но фейны упустили этот момент, отчего люди как-то очень быстро – всего-то за 99 весен – вышли в дальний космос. А потом...
А потом ввергать их обратно в хаос и руины было уже нельзя. У Империи оставались и другие соседи, которые пристально следили за соблюдение канонов Матери, что почиталась остроухими жителями космоса.
И один из канонов гласил, что нельзя препятствовать тем детям Матери, которые уже топчутся на пороге ее дома, готовые войти в большой мир. В ее Вселенную. Фейны не осмелились нарушить этот канон. Люди стали их партнерами. Их бывшие автолифы стали их партнерами. По этому поводу во многих Домах побилось много посуды – настолько мудрые эльфы были «очарованы» этим обстоятельством. Но – раса не была бы Великой, если б она постоянно теряла контроль из-за таких вот пустяков.
Мудрый план эльфов был изящен и благороден: они обязались возвысить своих партнеров до высокого уровня, чтобы потом... чтобы потом стереть их с лица любой планеты, где эта раса посмеет поселиться. Каноны Матери на этот счет ничего предосудительного не содержали, если партнеры сотрут себя с лица своими же собственными руками. А фейны останутся чисты. Как и всегда...
Первый гром грянул, когда на суд Старейшин был представлен первый искин людей. Точнее, по порядку появления на свет, он был вторым, и он был «женщиной». Но для фейнов Нереида стала первым ИИ. Этот «говорящий кристалл» настолько поразил внешне невозмутимых клонов, что они всерьез озадачились мыслью о прямом нападении на своих партнеров.
Потому что по всем Нитям эта дьявольская Нереида была живой. Даже у самых прохладных Мастеров Души не возникло сильных сомнений насчет того, что они разговаривают, пусть и с примитивным, но все-таки живым созданием. И им трудно было убедить себя в том, что это был всего лишь кристалл.
Подобные кристаллы, конечно же, водились и у фейнов. Кроме того, такие кристаллы могли даже вести разговор, как живые. Но их всегда было легко «сломать», предложив им напеть простенькую мелодию, которую никто не знает. Или нарисовать что-нибудь, дав им в управление рисующую лозу. Кристаллы ломались. Проще говоря, камни фейнов были неспособны даже на такое творчество, как создание музыки из тех же семи нот, но в разной последовательности.