— Ну уж нет! Пусть гэгэ знает, каков ты на самом деле!
— Не волнуйся, шимэй, — со смехом откликнулся Ши Юаньчжун. — Я прекрасно знаю, каков он, и ничто не сможет убедить меня в обратном, вот только сейчас я словно вернулся в те годы, когда вы были детьми, и это напомнило мне о малышке А-Синь, которая всё время стояла на коленях в храме предков в наказание за свои провинности…
— Я всего лишь хотела, чтобы ты не заблуждался на его счёт, — пожаловалась Ли Хэйсинь. — Может мне и доставалось от старших, но я хотя бы признаю свою вину, а этот плут только и делает, что пускает пыль в глаза. Да ещё язвит и пререкается!
— Но в этот раз пререкаться начала ты, — не преминул вставить Фэн Сяньцзян, и, догнав подругу, в отместку дёрнул её за прядь волос — да так сильно, что вся причёска развалилась.
Ши Юаньчжун прыснул. Эти двое и правда вели себя как непослушные дети, несмотря на то, что внешне казались совершенно взрослыми — однако, если вовремя не пресечь их потасовку, дело может кончиться слезами, ибо ни один, ни другой не знает чувства меры.
— Сюйчжи, хватит обижать нашу шимэй, — предупредил Ши Юаньчжун. — И верни ей шпильку, я всё видел.
Красивая шпилька с яшмовым цветком, выпавшая из причёски девушки, тут же появилась в руках Фэн Сяньцзяна. Он попытался было водрузить её на место, но Ли Хэйсинь увернулась и гневно выхватила украшение, прожигая обидчика взглядом.
— И что опять я сделал не так?..
— Ты!..
Ли Хэйсинь уже была готова разразиться очередной гневной тирадой, но замолчала, когда Ши Юаньчжун мягко взял её под руку. Меньше всего ему хотелось продолжения ссоры, потому пришлось в очередной раз примерять на себя роль посредника и остужать буйные головы.
— Шимэй, сейчас младшие ученики стреляют из лука. Хочешь проверить, как у них дела? Твоя сестра тоже там.
— Конечно, конечно… — устало кивнула Ли Хэйсинь, наспех собирая волосы в хвост. — Извини за всё это, гэгэ — временами мне трудно сдерживать гнев. Я присоединюсь к вам чуть позже.
— Мы будем ждать твоего возвращения, шимэй, а пока что отправимся в большой двор. Сюйчжи, ты же помнишь о своём обещании Чжу Лину?
— Точно, — спохватился Фэн Сяньцзян. — Тогда вперёд, и… Хэйсинь, если будешь так часто показывать язык — он у тебя отвалится.
— Ну, у тебя же не отвалился.
...
[1] «Пение иволги, щебетание ласточки» (кит. 莺声燕语) — образно о вкрадчивом и плавном звучании речи женщины.
[2] Здесь подразумевается ци — жизненная энергия, существующая во всех вещах.
[3] Меридианы — сеть сосудов/каналов тела, по которым движется ци — как кровеносные сосуды, но с ци вместо крови.
[4] Прогонка (циркуляция) ци — один из способов управления ци, заставляющий её циклически течь из энергетического центра (даньтяня) по каналам и обратно. Это помогает восстановить силы, очистить ци и укрепить каналы.
[5] (кит. 安慰) — «утешение».
[6]Даньтянь — место хранения жизненной энергии ци. Согласно даосской теории, всего их три: нижний (в районе пупка), отвечающий за здоровье человека и его физическую силу, средний (чуть выше солнечного сплетения), управляющий эмоциональной сферой, и верхний (внутри полости черепа), отвечающий за интеллектуальные способности и интуицию. В боевых искусствах развивается преимущественно нижний даньтянь, необходимый для выполнения базовых приемов и концентрации внутренней силы.
[7] Легенда о лучнике И — один из знаменитейших китайских мифов о борце с чудовищами, сбившем из лука девять солнц, угрожавших погубить всё живое на Земле.
[8] Чжан — китайская единица измерения, равная примерно 3,2 м.
[9] «Стремиться вести (за собой) шаг за шагом» (кит. 循循善诱) — постепенно углублять знания учащихся; терпеливое и искусное обучение (воспитание, преподавание).
[10] Шицзе (кит. 氏 — учёный, представитель учения (школы); 姐 — старшая сестра) — уважительное обращение к старшей соученице.
[11] «Белый журавль в облаках» (кит. 云中白鹤) — человек кристальной чистоты, высочайших моральных качеств.
Глава 4. Вырастая вместе, будем делить радости и невзгоды
Вернувшись во двор, старшие заклинатели ожидаемо застали там непреклонного — как и всегда — учителя и изрядно подуставшую молодёжь. Впрочем, Чжу Лин пока что держался довольно бодро, зато непривыкшие к постоянным нагрузкам девочки совсем сникли и стреляли через силу, постоянно отвлекаясь и перешёптываясь.
— У меня руки болят, — пожаловалась Ли Сюин. — И вообще: я есть хочу.
— Я тоже, — тоскливо протянула Ши Янмэй. — Зря мы не позавтракали. Теперь придётся терпеть до самого обеда.
Добросердечный Чжу Лин, краем уха услышав это голодное сетование, тихо подозвал девочек к себе: