— Гэгэ, могу ли я пойти ловить рыбу вместе с Ин-Ин? Учитель вернётся ещё нескоро, а сейчас так жарко, что нет сил заниматься учёбой. Обещаю вести себя примерно и не ввязываться в неприятности!
Несколько дней тому назад учитель Тао отбыл в Шицянь по семейным делам, и планировал вернуться в Фэнхуан не раньше чем через неделю. За время его отсутствия Ши Янмэй и Ли Сюин уже успели натворить дел, начиная с просыпанного мешка муки в кладовой и заканчивая безнадёжно испорченным платьем Ли Хэйсинь, на которое они умудрились уронить светильник. К счастью, до пожара дело не дошло, и сама хозяйка платья не пострадала, но вот провинившиеся получили наказание в виде трёх дней переписывания наставлений из сборника о благовоспитанности и запрета на всякие развлечения.
Теперь же заскучавшая Ши Янмэй с надеждой вглядывалась в лицо Ши Юаньчжуна, ожидая отмены наказания. Он рассеянно потрепал сестру по голове и, даже не посмотрев на неё, кивнул:
— Только если вы вернётесь до темноты и позовёте с собой Чжу Лина.
Девочка только этого и ждала. Получив долгожданное разрешение, она повисла на его шее, словно маленькая обезьянка, и тут же унеслась, на ходу звонко выкрикивая:
— Шисюн! Ты идёшь с нами на рыбалку!
Проводив сестру мягкой улыбкой, Ши Юаньчжун вновь перевёл взгляд на лилии. Прекрасные цветы, слепящие своей белизной и дурманящие сладковатым ароматом, отчего-то показались ему дурным знаком.
***
К полудню небо потемнело и разразилась ужасная буря. Ливень затопил все окрестные дороги, и по пути домой младшие ученики клана перепачкались с ног до головы, но всё равно остались довольны вылазкой, итогом которой стало полное ведро мелкой рыбёшки и огромный речной краб, выловленный Чжу Лином. Ши Янмэй, впрочем, восторгов от поимки краба не разделяла, ибо тот уже успел больно ущипнуть её, и всю дорогу дулась, однако, переступив порог Байхэюаня, мигом позабыла все обиды и кинулась в сад — укрыть от непогоды свои обожаемые пионы.
Когда перед взором Ли Хэйсинь предстали насквозь промокшие, но от этого не менее счастливые младшие сёстры, уже успевшие оставить несколько грязных луж на полу, девушке не оставалось ничего другого, как погнать их мыться, по пути вытаскивая ветки и листья из спутанных волос. А-Чжоу принялась суетливо наводить чистоту, Чжу Лин безуспешно пытался приготовить какое-то варево из пойманной рыбы, Фэн Сяньцзян сосредоточенно изучал краба — словом, всё шло своим чередом.
Поздним вечером встревоженный А-Чун принялся громко барабанить в двери покоев главы клана, заставив того подскочить с кровати. Одеваясь, Ши Юаньчжун успел мысленно перебрать сотню возможных причин суматохи, но, как назло, в голову упорно лезли самые худшие варианты. Наспех завязав волосы в узел, он открыл дверь и едва не столкнулся со слугой лоб в лоб:
— Что случилось?
— Глава клана, у ворот остановился отряд всадников! — на одном дыхании выпалил А-Чун. — Их предводитель говорит, что они прибыли сюда по вашему приглашению…
— Ох…
Не дослушав этих сбивчивых объяснений, Ши Юаньчжун сорвался с места и едва ли не бегом бросился к воротам. С каждым его шагом остатки надежды стремительно таяли: кто ещё мог нагрянуть сюда в такое время, ссылаясь на «приглашение», как не люди клана Тан? Жители окрестных селений, привыкнув к заклинателям по соседству, теперь редко беспокоили их, и точно не стали бы заявляться с визитом к ночи, не случись что-то из ряда вон выходящее, а конные путешественники и экипажи предпочитали этой дороге куда более удобный и широкий Южный тракт. Оставалась лишь мысль о каких-нибудь дальних родственниках, или разбойниках, решивших обманом проникнуть в Байхэюань, но она казалась уж слишком неправдоподобной.
— Что, пришла нечисть по наши души? — усмехнулся неизвестно откуда взявшийся Фэн Сяньцзян, нагоняя его в коридоре. — Подожди, я с тобой.
Летнее небо заволокло тучами до самого горизонта. Не было видно ни луны, ни звёзд, и потому кромешную тьму двора разгонял свет десятка фонариков, маленьких земных лун, золотивших своим мерцанием вымощенный плиткой внешний двор. Дождь всё не прекращался, и А-Чун заботливо вынес два зонта для своих господ, а после распахнул ворота.
У стен Байхэюаня столпились по меньшей мере две дюжины конных всадников. С первого взгляда становилось ясно, что эти люди проделали долгий путь: их одежды насквозь промокли из-за непогоды, а лошади, по колено увязшие в грязи, перебирали ногами и устало всхрапывали. Среди всадников не было видно никого хоть сколько-нибудь знакомого, но когда их ряды расступились, вперёд на породистой гнедой лошади выехал Тан Чжао. Глядя на растерянные лица Ши Юаньчжуна и Фэн Сяньцзяна, он слегка улыбнулся и вежливо склонил голову в знак приветствия: