В ответ Ши Юаньчжун мягко улыбнулся.
— На самом деле эту фамилию здесь носим только я и моя сестра, так что слухи о клане несколько преувеличены. Но я нарочно не стал опровергать их, потому что ученики Байхэюаня — дорогие для меня люди, и пусть мы не связаны кровными узами, я всё равно считаю их семьёй.
— Вот оно что. А ваши родители? Разве они не собираются жить здесь вместе с вами?
— Это вопрос времени, господин Тан. Ещё совсем недавно Байхэюань был в ужасном состоянии и не годился для жизни, поэтому, прежде чем везти сюда родителей, я решил полностью отреставрировать его.
— Понимаю, понимаю, — улыбнулся Тан Чжао. — Такая забота о родных достойна похвалы, глава Ши. Однако время не ждёт: нам пора возвращаться к насущным делам.
С этими словами он выложил на стол и развернул мелко исписанный свиток, скреплённый двумя киноварными печатями.
— Что это? — спросил Фэн Сяньцзян, искоса разглядывая печати. Та, что стояла выше, была именной и принадлежала лично главе клана Тан, а вторая, содержавшая строки «…да оставим своё имя в истории»[13], походила на что-то вроде девиза.
— Не беспокойтесь, молодые господа — чуть позже я всё объясню, а пока что скажите: известно ли вам о вражде кланов Тан и Линху?
— В общих чертах, — осторожно ответил Ши Юаньчжун. Тан Чжао удовлетворённо кивнул. Другого ответа он и не ждал: ведь зачем постороннему человеку досконально изучать многочисленные конфликты столь же многочисленных кланов — если, конечно, он не историк и не полководец. Сейчас это незнание было даже на руку посланцу и значительно облегчало его задачу.
— Раз так, молодые господа,— начал Тан Чжао, — мне придётся посвятить вас в некоторые подробности. Как вам наверняка известно, вражда началась с того, что два десятка лет тому назад кланам Тан и Линху не удалось решить спор о принадлежности города Сянтань и земель Горы равновесия мирным путём. Тогда в результате недолгой, но тяжёлой войны клан Тан потерпел унизительное поражение; его войска были разгромлены, а прежний глава скончался от ран.
— Мы, конечно, соболезнуем вашим потерям, — перебил Фэн Сяньцзян, — вот только как они могут быть связаны с нами?
— Терпение, молодой господин Фэн, — снисходительно вздохнул Тан Чжао. — Прежде позвольте мне закончить. Итак, когда стало ясно, что клан Тан уже не в силах продолжать боевые действия, Тан Цзэсянь, отец Тан Сюаньлина, был вынужден заключить перемирие на невыгодных условиях. Согласно им, уезды Баоцзин, Фэнхуан и Гучжан, а также посёлки Хэку, Цзисинь, Синьчан и Линьфэн, принадлежавшие клану Тан, переходили в полное владение клана Линху без возможности возвращения хозяевам. Это означало, что до тех пор, пока клан Линху существует и пока он сам не решит передать захваченные владения кому-то ещё, мы не можем претендовать на них.
— Подождите, господин Тан… — задумчиво начал Ши Юаньчжун, поняв, к чему клонит собеседник. — Среди прочих уездов, переданных клану Линху, вы упомянули Фэнхуан. Не значит ли это, что земли, где расположен Байхэюань, тоже когда-то принадлежали вашему клану?..
— Всё верно, глава Ши, всё верно. Вот только не «принадлежали», а по-прежнему принадлежат. Клан Тан был хозяином этих мест много лет и оставил их отнюдь не по доброй воле, а теперь, когда клан Линху более здесь не властен, намерен вернуть их.
— Господин Тан, но ведь мы не захватывали этих земель и даже не имели дел с кланом Линху. Мы всего-навсего выкупили заброшенное поместье у семьи Цуй, чтобы восстановить его и поселиться здесь, и уж точно не собирались претендовать на чужие владения.
Тан Чжао принялся вкрадчиво успокаивать забеспокоившихся молодых людей. Теперь, когда он подготовил благодатную почву и заронил в неё зерно сомнения, оставалось лишь дождаться всходов.
— Вас никто не винит, господа. Возможно, даже семья Цуй не знала об условиях договора — или же напротив знала и спешила как можно скорее избавиться от имения, сбыв его первому встречному. Так или иначе, злого умысла в вашем поступке нет…
— Но как нам быть? — растерянно произнёс Ши Юаньчжун. — Судя по вашим словам, глава клана Тан хочет, чтобы мы покинули Байхэюань.
— Ни в коем случае, — заверил Тан Чжао. Вот и наступил тот самый момент, ради которого он проделал столь долгий путь. — Тан Сюаньлин — понимающий человек, и он не винит вас за неосведомлённость. Напротив — вместо того, чтобы прогонять вас или отнимать имение, он хочет помочь. Скажите, глава Ши, много ли учеников в вашей школе?
Ши Юаньчжун промолчал. Стоило ли говорить о том, что половину и без того немногочисленных поселенцев Байхэюаня составляли дети и прислуга?