Спокойно встретив этот враждебный взгляд, Тан Сюаньлин кивнул.
— Что ж, тогда я рад приветствовать вас в Яньванху в качестве гостя. Жаль, что наша первая встреча состоялась при таких обстоятельствах, но вы не вняли предостережению, за что и поплатились.
— Глава клана Тан, — с ядовитой усмешкой отозвался Ши Юаньчжун, — вы хотели сказать, «в качестве пленника»? Или гостей в Яньванху встречают вспарыванием животов, а потом ставят на колени перед хозяевами?
Вместе с силами он потерял всякое терпение и сейчас до ужаса напоминал Фэн Сяньцзяна. Проведя с человеком много лет, невозможно не перенять его привычек, поведения, фраз — но, к сожалению, в нынешней ситуации это мало помогало. Вот присутствие самого Фэн Сяньцзяна пришлось бы как нельзя кстати. А, хотя… Ши Юаньчжун отогнал эту мысль. Нет, не нужно. Уж лучше он один будет расхлёбывать последствия своей нерешительности.
Тан Сюаньлин слегка улыбнулся, словно только что увидел потешного младенца, лепечущего что-то на своём особом, детском наречии. Пламя свечей отразилось в его лисьих глазах, и те стали похожими на два кусочка янтаря.
— Ни в коем случае. Яньванху прекрасный город, приютивший множество страждущих. Не стоит выражаться о нём подобным образом.
— Тогда почему господа из этого прекрасного города не чураются таких дурных поступков?
— О каких дурных поступках вы ведёте речь? — презрительно хмыкнул глава Тан, прохаживаясь по залу. — Вы считаете, что я дурно поступил, поприветствовав вас в Фэнхуане и предложив своё покровительство; дурно поступил, дважды послав к вам людей для переговоров — или же вы считаете дурным поступком то, что я приказал в любом случае сохранить вам жизнь?
Ши Юаньчжун опешил. Такой наглости и высокомерия он не ожидал даже от Тан Сюаньлина.
— Глава клана Тан, но под вашим предложением покровительства скрывалась корысть! Люди, которых вы прислали, едва не убили нас!
— Никакой корысти, глава Ши. Я лишь хотел вернуть то, что принадлежало и должно принадлежать моему клану, а вы подвернулись мне под руку. Так знайте же, глава клана Ши: тягаться с кланом Тан было самым опрометчивым решением в вашей жизни, потому что он будет расти и процветать, а вы появились из ниоткуда и сгинете в никуда.
— В погоне за своей целью вы готовы идти по головам невинных людей, — с ожесточением произнёс Ши Юаньчжун. — Стремясь к власти и могуществу клан Тан забывает о человечности.
— О, не сомневайтесь, — хохотнул Тан Сюаньлин, — я человечен, более чем — а вот вам многому бы не мешало научиться. При ином раскладе я мог стать вашим наставником, но вы сами оттолкнули протянутую руку.
— Я не хочу принимать руки, если в ней зажат кинжал, обращённый против меня!
Глава клана Тан вздохнул. Ему начинало надоедать пустое упрямство этого человека. Он наклонился к лицу Ши Юаньчжуна и, глядя ему прямо в глаза, чётко произнёс.
— Если вовремя не поставить людей на место, они начинают забываться и мнить о себе слишком много, поэтому я предпочту наказать одного, чтобы убедить сотню[7]. Порой бывает достаточно всего одного примера — им вы и станете.
С этими словами он развернулся и вышел из зала.
…но через мгновение туда втащили упирающегося Чжу Лина.
Это было похоже на внезапную оплеуху. Широко раскрыв глаза, Ши Юаньчжун попытался вскочить с места, но тут же оказался грубо прижат к полу. Чжу Лин заметил его и затрепыхался ещё больше. Выглядел он ужасно: половина лица и один глаз заплыли от удара, одежда изорвана в клочья, на теле множество мелких ран. При виде главы клана в глазах Чжу Лина вспыхнул — и тут же погас — огонёк, но он не прекращал попыток высвободиться, за что получил ногой в живот от одного из заклинателей.
Ши Юаньчжун узнал его. Это был Гань Сун — тот юноша, который повздорил с Фэн Сяньцзяном и спровоцировал потасовку, перешедшую в жестокую схватку. Теперь же Гань Сун, чувствуя свою безнаказанность, разошёлся и несколько раз ударил Чжу Лина в живот, а потом повторил это снова и снова… Тан Чжао бесстрастно лицезрел избиение.
— А-Лин! — похолодев от ужаса, вскрикнул Ши Юаньчжун и начал отчаянно вырываться из рук своих стражей. — Перестаньте! Отпустите его!
Никто из старших не сказал ни слова. Главе Ши только и оставалось, что бессильно наблюдать, как его ученик вздрагивает под ударами. Чжу Лин с ненавистью посмотрел на своего мучителя и тяжело закашлялся. По его подбородку потекла тонкая красная струйка. Несколько капель упало на пол.