Фэн Сяньцзян призвал меч и тяжело навалился на него. Подступавшее осознание вкрадчиво шептало о том, какую ошибку он только что совершил, понадеявшись на свои новые возможности и позволив неконтролируемой стихии вырваться на свободу. В сочетании с ци ключа это давало поистине устрашающий результат, и, умей Фэн Сяньцзян обращаться с такими энергиями, он мог бы сжечь Лунтанъянь дотла — не то что просто запугать здешних обитателей, — но сейчас даже держать рукоять меча было невыносимо больно, а боль мешала концентрации и самым худшим образом влияла на управление силами.
«Сколько ещё я смогу продержаться?..» — переводя дыхание, подумал он и оглядел недавнее поле сражения. Почти все противники получили серьёзные увечья и уже не обращали на Фэн Сяньцзяна никакого внимания — лишь пытались облегчить свои страдания и как можно скорее скрыться с его глаз, вот только в любую минуту сюда могла заявиться куда более многочисленная подмога, и исход новой битвы был бы предрешён.
— Эй, что за шум? Что здесь происходит?
Из мыслей Фэн Сяньцзяна выдернул смутно знакомый голос, раздавшийся с вершины лестницы дома-дворца. На её ступенях, в сопровождении других заклинателей стоял… Гань Сун, поражённо уставившийся на следы побоища. Он переводил остекленевший взгляд с одного раненого на другого, пока наконец не наткнулся на возможного виновника произошедшего. Тот поднял голову, и на лице Гань Суна вмиг отразилась целая гамма эмоций — недоумение, узнавание, смятение, и напоследок — нескрываемый страх.
Схватившись за меч, юноша отшатнулся; его сопровождающие сделали то же самое. Они с трудом могли поверить, что увиденное ими — дело рук одного человека.
Словно в довершение этой картины откуда ни возьмись появился один из младших стражников, посланных на разведку в разные концы поместья. Он так торопился, что едва касался ногами земли, а голос его был полон нешуточной тревоги:
— Командир, у Западных ворот трое убитых! Командир…
Пришедший осёкся и замер. Фэн Сяньцзян нервно усмехнулся. Пора было заканчивать эту немую сцену.
…Первым под руку попался тот самый стражник, которому не повезло явиться с докладом в сей злополучный момент. Прежде чем он успел понять, что происходит, его грудь молниеносно пронзил меч, после сразу вернувшийся к владельцу. По крайней мере, это было быстро.
Затем пришёл черёд Гань Суна. Он не собирался стоять на месте, покорно ожидая своей участи, и, поняв, что с противником ему не совладать, бросился к дверям. Те сразу же захлопнулись перед его носом, а сам Гань Сун слетел по ступенькам вниз и распластался у ног Фэн Сяньцзяна. Другие заклинатели поспешили на помощь — и оказались отброшены очередной обжигающей волной.
«Плевать, — стиснул зубы Фэн Сяньцзян. — Плевать на руки; плевать на то, что этот паршивец заведомо слабее меня. Живым он не уйдёт».
Огненные всполохи на его руках взметнулись подобно невесомым крыльям. Окружённый их сиянием, Фэн Сяньцзян был похож на возносящегося феникса, вот только, в отличие от легендарной птицы, не мог жить в пламени и заново рождаться из пепла. Огонь был частью его — огонь же причинял нестерпимую боль, а крылья были лишь призраком и не давали свободы, не пускали в далёкие небеса.
Фэн Сяньцзян вскинул меч. Жар с его ладоней вдруг перекинулся на остриё духовного оружия, и оно вспыхнуло красноватым огнём, будто только что вынутое из кузнечного горнила. Гань Сун хотел шевельнуться, но страх сковал всё его тело, и он мог только наблюдать за происходящим, не издавая ни звука.
— С такими как мы, значит, даже самому благородному мужу не пристало церемонничать? — мстительно припомнил Фэн Сяньцзян. — Вот и я не буду с тобой церемонничать.
После этих слов двор захлестнуло чудовищной вспышкой тёмной ци. От её переизбытка рукоять Аньвэя треснула, и духовные силы меча вырвались наружу, расшвыряв присутствующих на несколько чжанов вокруг. Сам хозяин меча был отброшен к лестнице пристроя и вряд ли отделался бы одними лишь ушибами, не поймай его чьи-то руки. От Гань Суна же не осталось и следа — его тело вмиг испепелилось, когда Фэн Сяньцзян нанёс последний удар.
В домах замелькал свет. Словно неудержимая лавина, несущаяся с горного склона, суматоха грозила вот-вот обрушиться на Лунтанъянь. Одна за другой распахивались двери; из-за них выглядывали встревоженные лица. Во двор высыпали лучники.
Фэн Сяньцзян почувствовал, как кто-то помогает ему подняться. Этому человеку явно было нелегко, но он упорно продолжал попытки поставить оглушённого заклинателя на ноги. В конце концов он просто перекинул его руку через своё плечо и потянул в сторону.