«Изнасиловал тебя?» - в ответ на вопрос Девяносто восьмой она аккуратно кивнула головой, вытирая слезы. Сестра слегка усмехнулась, хитро посмотрев на меня одним глазом. – «Могу тебя понять, сестренка. Я бы поступила так же, если бы ко мне… лезли в личные места. Без разрешения.»
«Кто бы говорил!» - ее последняя фраза и хитрый взгляд заставили меня возмутиться, словно она специально упоминала меня, или даже ставила меня в пример. В ответ на мои возражения она ответила довольным: «Ухуху~», довольно прикрыв глаза, двигая талией из стороны в сторону, дразня меня.
«В-в общем… да…» - Тридцать третья успела успокоиться, сказав эти слова так, словно она читала свои мысли вслух. Аккуратно отстранившись от Девяносто восьмой, она решила взять в руки пистолет, лежавший на столе рядом. Она решила попробовать себя в стрельбе, стреляя по единственной стационарной мишени, неумело прицеливаясь и неохотно нажимая на курок, порой прикрывая глаза. Пока она занималась этим, она продолжала делиться с нами своей историей. – «Он воспользовался возможностью и предложением Старшего брата, после чего изнасиловал меня всеми возможными путями, не давая мне даже всхлипнуть. Я не могла ничего сделать. Я была бессильна. Утром я чувствовала себя… грязно. Ужасно. Мне не хотелось разговаривать с людьми, а братец чувствовал себя… Героем. Ходил весь гордый собой, ублюдок…» В этот момент она опустошила магазин, и, не зная, как перезаряжать его, положила пистолет обратно на стол. Даже когда Девяносто восьмая лично перезарядила его (а это заняло у нее несколько секунд), Тридцать третья решила больше к не прикасаться к нему, поглядывая на него с тревогой.
«Я рассказала об этом Тридцатой, которая была в настоящем гневе, ведь подобное может случиться и с ней. Она была в паре с Шестьдесят вторым, и… если бы его не…» - каждый раз, напоминая себе о случившемся, она краснела, постоянно отводя глаза куда-то в сторону, даже не поглядывая на нас с сестрой. Я же вновь благодарил судьбу за то, что она не знает ничего про Девяносто восьмую, хотя это бы не изменило ее отношения к Первому после того, что он решил сделать.
«Тридцатая лишь показывала свою ненависть к Первому, не говоря уже про ее гнев к Шестьдесят второму, когда она узнала про инъектор. Я всегда забываю сказать ей спасибо, ведь без нее… я бы умер. А мою сестру винили бы во всех преступлениях и грехах.» - моя ложь оставалась незамеченной. Я смешивал это с большим количеством фактов и правды, и это помогало мне не только держать тайны… тайными, но и показывать свои чувства к Тридцать третьей, которая искренне желала моего понимания и помощи. Теперь она была готова поделиться всем, без исключений.
«Я не просто так говорю тебе это, братец! Ты можешь помочь мне с сестрой! Ты очень умный парень, хитрый, аккуратный. Ты понимаешь меня, как никто другой. Не только я, но и Тридцатая ненавидит Первого… Презирает! И ты… того же мнения, верно?» - ее слова заставили мою сестру навостриться. Девяносто восьмая начинала пристально наблюдать за ней, встав между нами.
«Он не единственный, кто понимает тебя, сестра. Я могла бы сказать почему, но я еще не совсем доверяю тебе. Ему тоже не нужно доверять тебе, если ты не раскроешь нам свои карты.» - она говорила серьезным, если не угрожающим тоном. Все это давило на нервы Тридцать третьей. Она начала сдавать позиции, а ее тревога начала показываться четче. Сестра хотела перейти к сути. Выдавить причину подобных тайн, которые она раскрыла нам. – «Чем может помочь тебе мой братик? Зачем ты ему это все говоришь? Ты это делаешь не из-за того, что тебя совесть душит, верно?» Мотая головой, переводя свой взгляд то на меня, то на мою сестру, Тридцать третья… сломалась. Сдалась.
«Я-я хо… чу… Я хочу убить сестер! Хочу убить Первого! Никто не должен участвовать в этом экспер…!» - удивление и шок не позволили мне двинуться, но Девяносто восьмая нашла в себе силы прикрыть ей рот и перебить ее. Ее просьба была слишком серьезной. Об этом точно не будут спрашивать у самых младших в семье! Лицо моей сестры заставило меня напрячься. Она выглядела так, словно была готова причинить ей вред. Я лишь взял ее за руку, медленно отводя ее назад. В моем тихом голосе можно было услышать шок, пока я спрашивал Тридцать третью о причинах, по которым я должен помогать ей:
- «П-почему ты просишь меня об этом? Это ведь…»
«Е-если ты откажешься… Я… Я расскажу Первому про то, что Младшая сестренка была истинным убийцей Семьдесят восьмого!» - Она говорила это на полном серьезе, растянув на лице слегка искривленную улыбку, показывая на мою сестру дрожащим пальцем. – «Я… видела, как ты… разговаривала с ним. Как он хотел… доложить о тебе за чтение маминой записки! Я читала эту записку. Я знаю про все, что она написала. Что мы не одинаковой крови, что у нас разные отцы… Все знаю!» Она поймала нас. Я ничего не мог придумать против подобного заявления. Даже если мы заявим о ее признании Первому, у нее будет более веская причина. Даже если сестра и гневалась на нее, она лишь тихо рассмеялась, улыбаясь. Это сильнее пугало Тридцать третью.
«Если об этом знаешь только ты… Хехе… Тогда я…» - я уже видел по ее лицу. Я знал, о чем она думает. Мне пришлось встать между ними, прикрыв свою сестру спиной.
«Прекратите! Первый убьет вас обоих, если узнает обо всем этом!» - Это было не самым хорошим началом, но я быстро подобрал нужные слова, чтобы примирить их обоих и более четче взглянуть на ситуацию. Так как мы оба хотим добраться до Первого и вывести правду о нем на поверхность, то нужно действовать сообща, а не драться из-за этого. – «Если Тридцать третья понимает нашу ситуацию, то она поймет и причины, по которой ты так поступила, сестра. Даже если он не являлся нашим братом, убивать людей – плохо! Почему вы этого не понимаете? Почему вы не можете использовать более мирные методы?» Я взывал к их пониманию и здравому смыслу. Тридцать третья хочет убить сестер, а Девяносто восьмая хочет убить… либо ее, либо всех вокруг! Если это не остановить, то они станут маньячками, желающими лишь больше крови на своих руках. Я читал книги. Я знаю, что происходит с человеком. Он умирает внутри, убивая своего товарища. Но мой здравый смысл затмила причина Тридцать третьей.
«Если этот эксперимент увенчается успехом, то все остальные братья и сестры станут участвовать в нем. Даже самые младшие из нас начнут повиноваться указам «Белых». Мы… созданы специально для этого. Это не будет семьей. Это будет стадо! Вечно размножающееся… стадо.» - против этих слов я не мог придумать ничего разумного. Никаких планов или идей. Я был в ступоре, воображая эту картину. Зачем «Белым» делать что-то такое? Зачем я вообще должен верить Тридцать третьей?
«Хочешь выбрать из двух зол меньшее? Убить своих сестер лишь для того, чтобы уберечь всю семью?» - вопрос Девяносто восьмой был риторическим. Она лишь подтверждала мысли старшей сестры, которая уже была готова залиться слезами, позволяя себе согласиться с этими словами. – «Убить шесть человек… это не так просто, как кажется. Особенно когда Старший брат успокоился и перевел всю вину на Шестьдесят второго. А рассказать всю правду о маме… Кто тогда поверит?»
«Я… я согласен. Но я могу лишь придумать что-нибудь по этому поводу. Убивать людей я не намерен.» - у меня уже не было ни выбора, не нервов. Я не хотел думать о том, что моя сестра будет вновь убивать людей, особенно по просьбе Тридцать третьей. Мой выбор был окончательным, но именно этот выбор заставил мою сестру задуматься о правильности подобных действий. Она не хотела впутывать меня в подобные вещи вновь, особенно в моем состоянии, когда я готов сойти с ума в любую минуту.
«Братик…» - я даже не слушал ее, отвернувшись от нее в сторону Тридцать третьей. Я был готов «помочь», но не «участвовать» в этом, и это было единственным различием.