- Да, только этих двоих не удалось надолго закрыть, но с другой стороны я такое узнал, что теперь даже не знаю, что и делать.
- Что ты узнал? - поинтересовалась я, а Никита промолчал.
- Это касается только тебя, ребята тут не причем, обсудим дома, хорошо? - Никита немного поморщился, видимо что-то очень болело, - да, как твоя нога? Ты знаешь, что доктор прописал тебе больше отдыхать, а что в итоге? - я пожала плечами. Мой парень сам едва стоял на ногах, но был обеспокоен моим самочувствием. Только он на такое способен.
- Ну что, я надеюсь, вы нас по домам развезете? Девочки посидят у мальчиков на колеях, чтобы места хватило. Борис, если ревнуешь, садись сзади с Дакотой, а я буду за рулем, - заключил Тимур.
- Да, наверное, так лучше. Катюш, посидишь у меня на коленях до возвращения домой?
- Конечно, Борис, - кокетливо отозвалась моя подруга.
Мы спустились к машинам, и, наконец, собрались рассаживаться по машинам.
- Терминатор? Ну, Серый и Макс понятно, а кто эти трое ребят?
- О, Пикассо, совсем забыл. Это Данил, Санек и Витёк, - отозвался Терминатор.
- Они тоже из детского дома?
- Да, только не из нашего. Но на них тоже можешь рассчитывать в случае подобных проблем, - Данил оказался высоким брюнетом и выглядел очень серьезным. На его лице росла аккуратно подстриженная бородка. У Санька на голове отсутствовали волосы, но их с успехом заменяли тату. От одного его вида кровь стыла в жилах. Витек был азиатом, вероятно, кто-то из родителей был китайцем или корейцем.
- Санек у нас заядлый байкер, Даня, как и ты, умелец рисовать граффити, а Витек - профессиональный танцор брейк-данса. Отличные ребята.
- А шаффл танцуешь? - спросила я Виктора.
- Могу, но брейк-данс люблю больше.
Потом мы говорили на отвлеченные темы. Да, каждый из нас осознавал, что мы могли не успеть, а Никита понимал, что шансы умереть у него были высокие и теперь просто удерживал меня на руках и чувствовал дискомфорт от того, что нос и губа кровоточили, а лицо жутко болело от полученных ударов. Федерико тоже теперь сидел на заднем сидении, а машину вел Серый. Он хорошо знал, где живет Макс, и сейчас держал путь к его дому.
Уже ближе к утру мы оказались возле дома самого Сергея. Он жил в пригороде. У них с Амалией была съемная квартира. Как мне сказал Серый, он работает водителем и подолгу отсутствует, но зато ему хорошо платят, и он не жалуется. После того, как мы простились с Сергеем Холодовым, отец пересел на водительское сидение, а я тут же села рядом с Никитой и посмотрела ему в глаза.
Я испытала настоящий ад этой ночью. Еще когда мы направлялись к месту, где удерживали моего парня, думала сообщить ему потом, что нам все-таки не стоит быть вместе, а сейчас понимаю, что нет. Никакие преграды не способны разрушить мое хрупкое счастье, и я даже не собиралась что-то подобное говорить ему. Он чуть жизни не лишился и так смотрит сейчас на меня.
Ник взял мою руку в свою, и посмотрел на разбитые костяшки.
- Болит, Лучик? - в самое ухо прошептал Никита.
- Уже нет, - отозвалась я, а потом, посмотрев на своего изрядно избитого преподавателя, достала платок. Я аккуратно стерла кровь с его губы, а потом меня резко накрыло. Видимо, шок прошел, а осознание того, что все позади, пришло, и я расплакалась. Было невыносимо тяжело. Это были слезы радости, что мы успели, и что Никиту не оставили калекой. Парень заключил меня в объятия, утешая.
- Ну все, Лучик, тише-тише, все закончилось. Я больше бдительность не потеряю, обещаю. Просто звонок был важный, и я не ожидал получить удар дубинкой по голове.
- Никита, я так испугалась, что больше не увижу тебя.
- Ты успела, Лучик, я очень признателен тебе и твоим друзьям.
- Я еще раз убедился в том, что нужно ценить каждый миг этой жизни, завтра может не наступить, - заключил мой отец.
- Ничего больше не произойдет в нашей семье, - уверенно заявил мой любимый.
- Нам до загородного дома ближе, - отозвался Никита.
- Сейчас позвоню Дакоте, чтобы зашли с Борисом к нам и кота покормили.
- Тебе нужно к врачу, Никита, - отметил мой отец.
- Я позвоню врачу, когда мы будем дома, - заключил учитель.
Густой туман окутывал деревья, и предрассветные сумерки едва позволяли различить особняк Никиты, только уличные фонари освещали двор. Никита медленно пошел в сторону дома. Он явно страдал, испытывая боль, но старался держаться. Мы прошли в холл, и управляющая дома в ужасе смотрела на своего хозяина.