- Тогда присаживайся, - я села за стол, и Никита тоже присел. Он начал есть, и я, испытывая неловкость и смущение, тоже приступила к трапезе.
- Коралина, можно тебя спросить, ты вообще родителей не помнишь? - поинтересовался учитель.
- Нет, не помню. Никита Валерьевич, можно мы не будем на эту тему с Вами разговаривать. Это личное.
- Да, я понимаю. Извини, - и потом он посмотрел на мои глаза.
- Что-то не так? - спросила я.
- У тебя глаза стали карими, это ты сняла линзы или наоборот надела, - он снова казался задумчивым. «Где я видел эти глаза, черт возьми? Теперь, когда они такого цвета, то я буду долго ломать голову, пока не вспомню. Наваждение какое-то».
- Сняла, я не блондинка, я шатенка с карими глазами, но иногда я бываю брюнеткой или рыжей. Это зависит от настроения.
- Так мне нравится больше, - добавил мой учитель очень тихо.
На это я не знала, что ответить. Я не чувствовала себя свободно и легко, ведь я находилась на кухне учителя. Сидела с ним вместе за столом и завтракала.
- Спасибо, было очень вкусно, - я поднялась из-за стола и отправилась обратно в комнату.
- Встретимся в семь, снова на кухне. Ты не против овсяной каши?
- Нет, конечно, - отозвалась я и поспешила скрыться…
Глава 2. Любовь рисует ножом по сердцу, оставляя кровавые раны …
Глава 2. Любовь рисует ножом по сердцу, оставляя кровавые раны …
- Ну, да, так я и осталась, - сказала я сама себе. Когда в доме стихло, я собрала свои вещи и спустилась во двор. Предрассветные сумерки позволяли уже различать деревья, беседку, и машину Никиты.
У меня был с собой фонарик, я прицепила его к куртке и, надев респиратор, принялась за работу. Серебристый БМВ Никиты Валерьевича через два часа преобразился. Теперь на капоте автомобиля красовался белый волк в ночном лесу, который освещала полная луна. Аэрография была быстросохнущей, и я, разыскав свой велосипед, поспешила в сторону города.
Да, я не спала сегодня ночью, но зато, максимально исправила то, что натворила вчера и даже более менее наладила отношения с Никитой Валерьевичем. Когда я добралась до города, было уже светло и, заскочив в свою комнату, я взяла тоник для волос и отправилась в ванную комнату. Сегодня у меня было хорошее настроение, и я сделала свои волосы розовыми. Потом я надела розовый топ, такие же кроссовки, черные джинсы и черный кардиган с изображением группы АС/DC на спине. Линзы я выбрала сегодня другие. Теперь мои глаза были цвета насыщенного аквамарин. Когда я вышла в комнату, Дакота уже проснулась и оценила мой новый имидж.
- Зачетно выглядишь. Ты где была, Пикассо? - зевая, спросила моя подруга.
- На заказе задержалась. Ты знаешь, кто живет в том доме, где я работала?
- Кто?
- Ну, угадай? - заинтриговала я подругу.
- Да не знаю. Кто? Пикассо.
- Никита.
- Какой еще Никита?
- Учитель новый там живет, и это еще не все. Машину я его разукрасила вчера…
- Что? - Дакота медленно переваривала информацию, - и что теперь делать? Почему ты еще живая и здоровая. После такого, он вправе прикопать тебя в своем саду.
- Да не знаю, все как-то разрешилось само собой. Он еще меня ужином накормил и разрешил воспользоваться душем.
- Ииии…- Дакота жаждала услышать продолжение. Каких-то пикантных подробностей
- Я сбежала, когда он уснул, вот и все.
- Вы в одной постели спали?
- Да нет, учитель не извращенец, просто помог и все. Хотел, чтобы я осталась у него до утра.
- А почему не осталась тогда, если он нормальный.
- Не знаю, - пожала я плечами, - угрозы никакой я не почувствовала, но остаться не смогла, все как-то странно. Никита Валерьевич подозрительно на меня смотрит, Дакота. Не могу сказать, в чем причина, но у меня было нехорошее предчувствие, а оно меня редко подводит.
- Не думаешь ведь ты, что Никита Валерьевич увидел в тебе девушку?
- Ничего я не думаю, да нет, конечно. Кто я и кто он, точно нет.
- А тебе он нравится?
- Нет, я одиночка, ты же знаешь, Коралина родилась никому не нужной, такой и умру. Не хочу я ничего такого.
- Пикассо, ты сама себя Коралиной назвала. Ты точно влюбилась.