- Разобрать нужно, - заключила я. Ник кивнул, едва взглянув мне в глаза. Сейчас его взгляд был напряженным, сосредоточенным.
- У кого-нибудь есть с собой инструменты? - поинтересовался Никита. Пассажиры засуетились.
- Ник, ты знаешь как ее обезвредить? - не удержалась я от вопроса.
- Ну, теоретически, да, - я была удивлена этому, но сейчас опустилась на колени рядом с бомбой, а с другой стороны от убийственного механизма находился Ник.
Инструменты нам подали. Дальше пошел самый тяжелый час в нашей жизни. Никита аккуратно разобрал механизм бомбы и теперь отсоединял нужные проводки. Ошибка могла стоить нам жизни, и никто в салоне самолета не мешал, даже дети плакать перестали. Я видела, что Ник все делает правильно. Тот факт, что самолет ужасно трясло, оптимизма не добавлял, но мы надеялись, что нам должно повезти.
«Никита, прошу, сделай это» - про себя молила я. Я так хотела теперь жить. Мне совершенно необходимо было выжить, чтобы рассказать ему о ребенке, чтобы увидеть Флоренцию, и чтобы познакомиться со своими родственниками. Мне так хотелось сейчас, чтобы выжили все, кто уцелел в этом нелегком перелете. Тут находилось много детей. Некоторых из них убили.
Детский дом заставляет детей взрослеть раньше, а в такие моменты, как этот террористический акт, перезагрузка получается очень быстрой, жестокой, травмирующей навсегда психику и детей, и взрослых.
Неожиданно я услышала характерный щелчок, и монитор на механизме погас. Бомба была обезврежена, и мы услышали со всех сторон крики радости. Самолет еще трясло, но меньше. И шанс на то, что мы выживем, увеличивался с каждой секундой.
- Вот и все, Лучик, - выдохнул Никита. Его губ коснулась едва заметная улыбка, а в глазах читалась растерянность. Мы оба еще не осознали до конца, что все почти закончилось. - А ты говорила, что ты невезучая. Ты всех нас спасла сегодня, - улыбка Никиты получилась такой нежной, такой теплой и родной.
- Я… я люблю тебя, Никита, - только и смогла проговорить я и расплакалась. Вот теперь меня прорвало. Ник заключил меня в объятия и прижал к груди.
- Лучик, не плачь, ты молодец. Ты не представляешь, какая ты молодец. Ты смогла сделать то, на что я не смог решиться. Да и малейшего шанса не имел это сделать. Не надеялся, что нам вообще кто-то сможет помочь. Лучик, мой лучик, я люблю тебя больше всех на свете, слышишь? Таких как ты не бывает просто. А папу мы подлечим, и самолет посадим. Все будет хорошо. Теперь все будет отлично. - Я услышала голос Дакоты.
- Ребята, подъем. Доктор сказал, что вам нужно принять лекарства, как только вы закончите, а они тут обнимаются.
- Да-ккк-ота, я просто немного перенервничала, - меня била мелкая дрожь. Напряжение отпускало, уступая место чувствам, тем, которые пришлось задушить, чтобы появился шанс выжить.
- Ну да, понимаю. Мы тут все немного взбодрились. Идем же к врачу. Я только сейчас почувствовала боль в плече, а до этого словно не замечала ее. Никита помог мне подняться, и мы пошли в сторону бизнес-класса.
Когда нам дали очередную порцию лекарств, было принято решение всех погибших перетащить именно в салон бизнес-класса, а остальные выжившие пассажиры прошли в эконом-класс. Так мой отец, которому достали пулю и туго перебинтовали грудную клетку, был в сознании, и доктор обещал, что все будет в порядке.
- Никита, нужно узнать, удалось ли пилоту связаться с диспетчерами.
- Я сейчас схожу и все узнаю, а ты оставайся здесь со своим отцом, хорошо?
- Может я с тобой, Ник?
- Лучиана, тебе нужен отдых, и ничего уже просто случиться не может.
- Уверен? Хорошо, тогда я действительно побуду с папой.
Неожиданно, откуда ни возьмись, на колени Дакоты прыгнул Персик и протяжно так мяукнул.
- Да, Персик, и не говори. Слов нет, одни слюни, и те матерные, - перевела Дакота с кошачьего. - И не покормили, и чуть не убили, и в туалет не пускали. Ужасный сервис.
Через какое-то время тучи рассеялись. Самолет перестало трясти, и я увидела солнечный свет. Впервые в своей жизни я посмотрела в иллюминатор самолета.
- Вау, как красиво!!! - а потом я ощутила теплые руки на своих плечах. Ко мне подсел мой Никита.
- Снижаемся, - шепнул мой Ник, и я выдохнула. Мне неважно было куда, главное, что самолет идет на посадку, и все хорошо.