Сквернословили, грозили, но не бросали в Ильму камнями, боясь попасть в солдат из милиции Христа, обступивших еретика на колеснице.
На площади Ильму ввели на помост, усадили на скамью позора.
Началось главное празднество. Инквизитор прочел проповедь.
"Главная обязанность судилища инквизиции состоит в том, чтобы защищать дело и честь Бога против хулителей, чистоту святой католической религии против всякого зловония и ереси, против всех, кто сеет схизму, будь то в учении или в лицах и делах ее. Инквизиции всегда подобает бодрствовать на страже неприкосновенности церкви и прав святого апостолического престола.
Мы всегда будем приветствовать тайных шпионов из числа людей, которым можно доверять. Они должны сообщать о соблазнах, имеющих место в городе, как среди мирян, так и среди духовных лиц, о кощунствах и других преступлениях против святынь. Сегодня мы можем сказать, что есть люди, которые с благородным рвением выявляют еретиков. Благодаря им был раскрыт и уличён тот, кого вы сегодня видите здесь на скамье позора.
Церковь милосердна к раскаявшимся, она заступается за отрёкшихся и относится к любым еретикам с любовью и терпением. Да помнят отцы церкви, братья инквизиторы и прочие прелаты, что они пастыри, а не палачи, и да управляют они своими подданными, не властвуя над ними, а любя их, подобно детям и братьям; стремясь призывами и предупреждениями отделить их от зла, дабы не наказывать их справедливыми карами, если они совершат проступки; если всё же случится, что из-за человеческой бренности они совершат проступки, то их следует исправлять, как учил апостол, соблюдая доброту и терпение, при помощи убеждений и горячих просьб; ибо во многих подобных случаях приносит пользу благожелательство, чем строгость, призыв к исправлению, чем угроза, милосердие, чем сила; если же серьёзность преступления требует наказания, тогда требуется применить суровость с кротостью, справедливость с состраданием, строгость с милосердием, для того, чтобы, не создавая резких контрастов, сохранилась дисциплина, полезная и необходимая народам, и для того, чтобы те, кто наказан, исправились бы; если же они не пожелают этого, то пусть постигшее их наказание послужит другим оздоровляющим примером и отвратит их от греховных дел.
Сие событие, печальное, достойное осуждения и презрения, подумать о котором даже страшно, попытка же понять его вызывает ужас, явление подлое и требующее всяческого осуждения, акт отвратительный; подлость ужасная, действительно бесчеловечная, хуже, за пределами человеческого, стало известно нам благодаря сообщениям достойных доверия людей и вызвало у нас глубокое удивление, заставило нас дрожать от неподдельного ужаса!"
"В костёр! в костёр его!" — закричали люди.
Поднял руку инквизитор, тихо стало на площади.
Зачитали приговор:
""Называем, провозглашаем, осуждаем тебя, брата Гонсалеса Ильму, нераскаявшимся, упорным и непреклонным, еретиком. Твоё учение глупо и абсурдно в философском и еретично в формальном отношении, так как оно явно противоречит изречениям святого писания во многих его местах, как по смыслу слов писания, так и по общему толкованию святых отцов и учёных богословов. Потому ты подлежишь всем осуждениям церкви и карам, согласно святым иконам, законам, относящимся к подобным явным, нераскаянным, упорным и непреклонным еретикам. Ты должен быть отлучен, как мы тебя отлучаем от нашего церковного сонма и от нашей святой и непорочной церкви, милосердия которой ты оказался недостойным. Ты будешь извергнут из сана и предан светскому суду, дабы он покарал тебя подобающей казнью, причём усиленно молим, да будет смягчена суровость законов, относящихся к казни над твоей личностью и да будет она без опасности смерти и членовредительства.
Сверх того, осуждаем, порицаем и запрещаем все изречения и книги твои, и писания, как еретические и ошибочные, заключающие в себе многочисленные ереси и заблуждения. Повелеваем, чтобы отныне все твои книги, какие находятся теперь в святой службе и в будущем попадут в ее руки, были публично разрываемы и сжигаемы на площади святого Петра перед ступенями и как таковые были внесены в список запрещённых книг, и да будет так, как мы повелели.
Так мы говорим, возвещаем, приговариваем, объявляем, приказываем и повелеваем, извергаем, отлучаем, передаём и молимся, поступая в этом и во всем остальном несравненно более мягким образом, нежели с полным основанием могли бы и должны были бы".
Инквизитор умолк. Монахи и "родственники" приблизились к Ильме, призвали покаяться, примириться с церковью, отречься. Он отказался.