"Как?! нет! нет! Я простой..." — вскричал Андриано.
"Да, Нунес, подумай, зачем тебе гибель и муки, когда всё впереди, и ты, как я уже говорил, мог бы стать великолепным родственником, иметь добротный дом, свободу, власть, доход. Подумай о своей участи. Зачем тебе Книжник и его книги? Ты и не жил совсем".
"…я и не жил совсем", — подумал Андриано.
"Ты так молод, так чист. Какие мысли, какая ересь? Это у Книжника вера и учение".
"...какая ересь? Это у Книжника вера и учение".
"Ты и не определился ещё. Есть вера, и ты веришь в неё, клятву вон дал от души. А что там Книжник оставил и говорил, мы можем и без тебя узнать, но важно, чтобы с тобой, чтобы именно ты сказал о нём. Для тебя важно, и для Бога, разумеется".
"…для меня важно, и для Бога, разумеется!" — кивал Андриано.
"Поклянись-ка еще на всякий случай".
И вновь Андриано вторит Инквизитору:
"…Клянусь, что верую в своей душе и совести и исповедую, что Иисус Христос и апостолы во время их земной жизни владели имуществом, которое приписывает им священное писание, и что они имели право это имущество отдавать, продавать и отчуждать".
"Отлично! — подхватил инквизитор, — а то нынче говорят, что мы веру продали, что Бог-сын всякую дрянь ел и ничего не имел. Родственником хочешь стать?" — смотрит инквизитор понимающе.
"Хочу", — кивает Андриано и чувствует, что взмок от головы до пят.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
"Ты всё ещё думаешь, что мы без тебя ничего не узнаем? — спросил инквизитор и показал рукой на стол. — Вот лежит бумага, можешь прочесть и убедиться, что у нас всюду глаза и уши. Потому что мы поступаем во имя Божье и рукою Бога. Я бы мог обойтись и без твоего свидетельства, но... Читай!"
Берёт Андриано документ. Читает:
"Я, Альфонсо Кастро, сын светлейшего Мануэля Куадорос, доношу по долгу совести и по приказанию духовника о том, что много раз слышал от Гонсалеса Ильмы, когда беседовал с ним в своем доме, что, когда католики говорят, будто хлеб пресуществляется в тело, то это — великая нелепость; что он не видит различия лиц в божестве, и это означало бы несовершенство Бога; что мир вечен и существуют бесконечные миры, что Христос был простым человеком и теперь обманут, как и исковеркано учение его; что души, сотворенные природой, переходят из одного существа в другое; что папа и священники не есть служители Бога и его ставленники на земле, что они давно предали дело Христа и потому они слуги страстей и дьявола; что простой народ обманут и забит, держится в пьянстве и нищете, дабы горстке церковных псов жилось привольно; что служители церкви использовали слово и величие Христа для своей выгоды и ублажения пороков.
Он рассказывал о своем стремлении стать основателем секты под названием "новая философия".
"Церковные иерархии выдают себя за наследников — апостолов Христа? — вопрошал он меня и отвечал: — Если они ведут себя естественно, то таковыми являются, если же наоборот, то они лжецы и обманщики".
Он говорил, что Дева не могла родить и что наша католическая вера преисполнена кощунствами против величия Божия; что нужно прекратить богословское правление, отнять доходы у монахов, ибо они позорят мир; что все они — ослы; что все наши мнения являются учением ослов; что у нас нет доказательств, имеет ли наша вера заслуги перед Богом; что для добродетельной жизни достаточно не делать того, чего не желаешь себе самому.
Он высказывается нечестиво по отношению к небесам; он подрывает нерушимость веры и чистоту церкви; он преступает пределы, которые положили наши отцы, когда пишет и рассуждает о вере, о таинствах и о святой Троице. В своих книгах он проявляет себя творцом лжи и создателем превратных догматов и выказывает себя еретиком не столько в заблуждениях, сколько в упорной защите ошибок. Он является человеком, преступающим веру свою и уничтожающим силу Христова Креста в мудрости слова.
Сперва я намеревался учиться у него, как уже докладывал устно, не подозревая, какой он преступник. И брал на заметку все его взгляды, чтобы делать донос вашему преосвященству, но опасался, чтобы он не уехал, как он собрался сделать. И так как считаю его одержимым демонами, то прошу скорей принять против него меры.
Могу также указать к сведению святой службы на книгопродавца Сегарелли и Джакомо Бертани, тоже книгопродавца.