Наблюдали молча, каждый про себя зная, что ничего уже не произойдет. Просто стояли и спокойно смотрели, думая, что три минуты назад видели фантастическое явление, а теперь вот наступила обыденность, и жаль, что не успели заснять на пленку, но всё равно будет что порассказать в минуты отдыха знакомым и родным, приятелям и коллегам. Неплохо, когда есть что рассказать, а тем более такое... А поверят ли?
Пламя гудело, и этот гул заглушал привычный шум, который в эти минуты начал нарастать со стороны движущегося Ледника.
Но вот и теперь что-то, перекрыв шелест пламени, победно громыхнуло, и все посмотрели на север, вспомнили о Леднике, который скрывался за завесой грязного вязкого дыма. И тогда подумали, что очень много ещё в мире чудес и удивительных загадок, и что героем будет тот, кто первым решит хотя бы одну из них, не посчитавшись с собственной жизнью, избавит от напасти и применит невиданную мощь чуда на благо человечества, сотворит из хаоса добро, извлечёт из тупости смысл. Быть может, быть такое сможет..
И Оксана думала о том же, и еще она думала, что самое главное для неё осталось позади, а впереди незнакомый, новый каждодневный труд, неизвестность и жизнь, которая кровью и светом Глеба едва затеплилась в ней самой, избранной мучениями Глота.
...Ярость гари и огня поубавилась, и были попытки испытать стену на прочность.
Но оказалось, что никакой стены нет.
Снаряды, как и прежде, беспрепятственно пролетали Полосу и тягач безбоязненно пересёк непробиваемую границу и исколесил загадочное место вдоль и поперёк.
Тушисвет и Втихаря, дабы убедиться воочию, лично ворвались на втором тягаче на открывшееся пространство и полтора часа находились там, обследуя из кабины каждую кочку. После чего они осмелились спуститься на землю, но никаких странных явлений не обнаружили, и никто, к сожалению, на них не посягнул.
Темнело, когда люди возвращались в лагерь. Уезжали тягачи, уходили колоннами военные.
Ученые отправились пешком. Шли разрозненно, не обсуждали, не спорили, не возмущались.
Молодой физик подключился к коллегам, шёл и тайно плакал от унижения.
Оксана смотрела им вслед, они не оборачивались и скоро растворились в быстрых сумерках.
Тогда она подошла к дымящей полосе черной оттаявшей земли.
Над пожарищем поднимался влажный едкий пар. Терпко пахло мазутом и палёным.
Она постояла, подождала неизвестно чего. Ей захотелось сказать, обратиться туда, за полосу, и она бы решилась, сказала бы непременно, но тут заметила Тушисвета. Он вылез из вездехода и шёл к ней. За ним спешил Втихаря.
- Вы должны проехать с нами, - вежливо склонил Тушисвет перевязанную голову.
- Куда?
- Узнаете.
- Зачем?
- Не задавайте ненужных вопросов. Вы обязаны, если вы настоящий...
- Да, да, - подоспел оправившийся Втихаря, - вы наследили. Вы им не нужны. Они вас бросили. Вы втянуты. Нужно навести порядок! Кое-что уточнить.
- Прошу в маши... в вездеход, - Тушисвет поморщился. Очевидно, каждое слово отдавалось у него в голове болью.
- Техника на грани фантастики, - юморнул Втихаря, забегая вперёд.
Она представила, какая безобразная сцена могла бы выйти, если бы она стала сопротивляться, спорить, некать и толкать их руками.
И она пошла.
Вездеход взревел, выбросил клубы сизого дыма, дёрнулся и резво ринулся по каменной земле, ославляя на её поверхности две параллельные колеи, наполненные мёрзлыми кубиками жёлтого слипшегося мха.
* * *
Ледник небрежно выкатил гладкие мощные валуны на выжженную полосу, вспучил пласты чёрного дёрна, затушил островки смрадного тления.
Ледник громыхал, вздыхал и ухал.
Но порой наступало длительное беспричинное затишье, и тогда единственно живой здесь - мёртвый холод тоненько потрескивал в вымороженных камнях.
Стояла глубокая стылая ночь, когда из ниоткуда, с корот ким хлопком, похожим на выстрел пробки из бутылки с шампанским, в бездну звёздного неба взметнулся небольшой чуть светящийся предмет.
Он описал крутую траекторию и стал падать в сторону Ледника.
Падал медленно и бесшумно. И только еле слышный шлепок доказал ночи его приземление.
И ничего больше. Лежал и лежал себе, без признаков жизни или механического движения.
И если бы на поверхности Ледника оказался этой ночью (или назавтра или еще когда) кто-то из умеющих читать, он случайно увидел бы на тусклой, матово-серой поверхности льда, отражающей яркие дрожащие звёзды, - тёмный правильной формы лоскут.
И если бы этот кто-то оказался здесь всё-таки ночью, и у него в кармане нашлись бы спички, то он снял бы рукавицы, засветил слабый огонёк и, держа его в немеющих на лютом морозе пальцах, поднёс бы к тёмному лоскуту, и наверное, успел бы разглядеть, что под ногами лежит простая канцелярская папка, на лицевой стороне которой обычный бумажный квадратик в клеточку, а на квадратике какие-то буквы.