Толя говорит:
"Уж если было в моей жизни что интересное, хоть и не очень-то приятное, так это — Глотовы номера".
И я думаю — поживем, увидим. Мне теперь терять нечего, кроме собственной совести.
"Ф"-акт драмно-истерический, слуховой. II разряда
(Квартира Нихилова. Ко всем прежним запахам прибавились привкусы страха и желание двигать ногами. Время сна.)
...поплелся Вячеслав Арнольдович в прихожую. Повозился с замком, хотел уж было сказать "войдите!", да вовремя опомнился.
- Кто там?— приложил ухо к двери, "Ведь пять часов утра!"
- Я здесь!..
- Кто-кто? — Нихилов ясно осознал, что голос принадлежит незнакомому человеку.
За дверью почему-то молчали.
Нихилов думал: "Грабители? Вряд ли. Скорее всего бич какой-нибудь. Нализался и тычется во все квартиры".
- Послушай, ты! Иди к черту! Я вызываю милицию. Если сею минуту не уйдешь, я ...
Он соображал, что бы грозное пообещать этому невидимому негодяю.
Нашелся:
- Я тебя сейчас арестую! Я в органах работаю. Пошел вон!
- Веча, сукин сын! Я голоден! Я замерзаю! Я измучен! Язык уже не двигается! Быстрее открывай! — донеслось из-за двери.
"Веча? Он знает мое имя? Это не бич! Кто же? Этого еще не хватало! Не открою!"
- Идите вон, вам говорят! Здесь нет никакого Вечи, здесь... Петров живёт!
- Веча, гад, я же знаю — это ты! Голос чудный твой совсем не изменился. Что же ты, зараза, так встречаешь старых друзей? Или совершенно чокнулся? Открывай, тебе говорят!
- Я повторяю, здесь нет никакого Вячеслава. Не стучите! Не орите! Пошли прочь! Я иду звонить!
И Нихилов громко простучал по полу пяткой. За дверью с минуту было тихо.
"Ждёт зараза. Друг? Какие друзья? Зайдет и трахнет по голове".
- Веча, я знаю, что ты там притаился! У тебя и телефона нет. Я столько километров одолел! Ну что ты, Веча! А сам "Е.Б." писал, критиковал... Где ты теперь дневничок прячешь? Я замёрз, черт подери! Что ты, как баба, трусишь? Открывай!
Тут Вячеслав Арнольдович понял, кто стоит за дверью. Понял и струхнул не на шутку.
"Откуда? Зачем? Почему? Свидетель? Это же развал, катастрофа!"
- Нет здесь никакого Вячеслава! — заорал он не своим голосом, — убирайтесь ко всем чертям, я весь дом на ноги подниму!
- Веча!! — так дико завопили за дверью, что у Вячеслава Арнольдовича мурашки по коже пробежали туда и обратно. — Ты, может, и Трагика с Комиком не знаешь? Они меня сюда привели. Ну хватит! Открывай, язви твою тощую душу!
И Нихилов открыл.
"Нужно срочно перестроиться!"
лихорадочно взнуздывал он свои сонные извилины.
- Господи! Да это ты! Откуда?! Извини, брат! Как я мог предполагать — века прошли! В пять часов ночи!.. Если бы мне сразу сказал про Колю и ...
- Пять часов утра, а не ночи, подлец ты меланхольный! Давай-ка затаскивай чемоданы, черт с тобой — прощаю! От тебя иного и не ожидал. И слушай, Нихилов, дуй на кухню, приготовь чего-нибудь пожрать, а я пока горячей водой лицо и руки погрею. Совсем ты меня заморозил! Давай-ка валяй, валяй!
Е.Б. продрог основательно. Нихилов очумело уставился на огромные валенки, на телогрейку, на невероятную лохматую шапку, на щетинистое посиневшее лицо.
- Ты что, из заключения? — вырвалось у него.
- Пошёл, пошёл, брат! Или я сдохну с голоду! — и Е.Б. вытолкал хозяина на кухню, — побольше там выстави!
Но Нихилов сначала взялся за чемоданы, выглядевшие подозрительными, невероятно тяжелыми. Перетащил их подальше от входа.
"Откуда они у него? Не переехал же он в эту вечную мерзлоту! Жуть какая-то!"
В холодильнике завалялись палка плесневелой колбасы, два вареных яйца, банка "Скумбрии в томате", кусок масла и побелевшие помидоры в банке. Под окном в "заначнике" у Нихилова прятались разные консервы, окорочки, сервелаты, но выставлять припрятанное он не решился.
"Сожрет всё и уедет, а я буду потом корки сосать? Опять накапливать? Что за невезуха!" — переживал он, ложкой соскабливая с помидоров плесень.
"Как хоть его звать? Забыл. Е.Б. и Е.Б. Нужно бы спросить осторожно".
Последнее время, возможно по причине похолоданий, Нихилов всё чаще впадал в замороженное состояние. И теперь он опасался, что как-нибудь оконфузится перед гостем.
"Где его мотало? Свалился на мою шею. Километры одолел… Точно! Откинулся и ко мне! А может — бежал? — Нихилов сел прямо на пол, — точно бежал! После такого ни Пиастр Сивуч, ни Станислав Измайлович, никто!.. А я-то им!.. Это крах, это крах!.."
- Ну и холодрыга у вас здесь! А меня ничего — подстёгивает. Как будто заново родился. — Увидел Е.Б. сидящего Нихилова. — Ты что это, братец?