Прощай, любимый город! Прощайте, бурные деньки и знакомые лица! Быть может, удастся уговорить молодоженов оставить детям-внукам прекрасную фамилию — Намзагеи, и тем самым хоть как-то оправдать земное назначение. Прощай и прости, великий Ефим! Храни память, грозный камень!
Остальные реликтовые камни будоражинцы решили не трогать, дабы не искушать судьбу. Ефим приказал мужаться и не покидать город до тех пор, пока не пройдет спектакль. Лишившись Анжелики Пинсховны, он разволновался и поостыл, но не надолго. Потому что ее вскоре заменила менее истовая, но зато более земная и домовитая подруга Жанна.
Через день сподвижники закопали пять чемоданов с трактатами в двух подвалах заброшенных домов и стали размножать листы с координатами посланий к потомкам. Спешили, так как пришло решение срочно эвакуировать всё гражданское население.
И перед Ефимом встали иные серьезные проблемы.
* * *
Костер горел плохо. Свет от огня с трудом освещал заросшие лица первобытных людей. Огромные тени шевелились по углам и сводам пещеры. Люди в шкурах жались друг к другу, молчали и упорно во все глаза смотрели на сидящих напротив. Тянуло резким едким дымком, слезило глаза, навевало сиротливые мысли.
- Сородичи! — беспардонно протиснулся к огню Твердолоб, — уйдите прочь! Я один буду греть свои могучие чресла!
Ему повиновались, но неохотно. Отползли к покрытым инеем стенам пещеры и с жадностью пожирали огонь воспалёнными глазами.
- Вы до того тупы, что боитесь выйти и добыть себе мороженого мяса. На меня не надейтесь, отныне я забочусь только о себе, и костей не получите! Ох, как мне хорошо — дразнил Твердолоб, — как приятны прикосновения этого божественного кусающего цветка! Я хочу, чтобы ты подошла ко мне, женщина!
И он указал на фигуру, с ног до головы укутанную толстыми шкурами.
- Ты не то говоришь! — выкрикнул кто-то из соплеменников.
- Заткнись, Гниющий Нос! — рыкнул Твердолоб. — Здесь я хозяин. Самый сильный и самый красивый! Или ты хочешь, чтобы я тебя выбросил на съедение Леднику? То-то! Я кому сказал, ты, женщина!
Женщина повиновались.
- Сегодня ты будешь хозяйкой огня и моих могучих чресел. И если ты мне понравишься, будешь иметь место у огня.
- Твердолоб, ты забыл обо мне!
- Я не забыл о тебе, Хихонь! Ты вытащил меня из трещины, ты спас меня и теперь можешь сидеть рядом со мной.
- Благодарю тебя, сильнейший.
Из мрака вышел низкорослый человек в шкурах, в меховой шапке с каменными колокольчиками.
- Опускайся, Хихонь. Мы будем вкусно есть и пить, греться, и эта женщина, принадлежавшая всем, будет принадлежать нам. Свежанна! — окликнул он ее. — Возьми там у входа кусок мяса, зажарь и подай бычьей крови, да поживее!
- Он не то говорит! — раздался горестный вопль из глубины пещеры.
Твердолоб схватил головешку и швырнул ее через себя наугад.
- Замри, пёс! Или я сорву с тебя шкуры!
В глубине пещеры кто-то дико взвыл, запричитал, потом затих.
- Собака! Он желает сам обладать и пещерой, и женщинами, — обратился к Хихоню разгневанный Твердолоб. — Я долго молчал, но теперь эти вынюхиватели получат от меня сполна!
- Словами ты ничего не изменишь, сильнейший. А убить ты их не решишься, я тебя знаю.
- Ты меня еще не знаешь, Хихонь!
Свежанна принесла каменные чаши, мясо. Налила какой-то красной жидкости.
- Пей и ты, женщина! — разрешил Твердолоб. — Пей и жарь мясо. Сегодня ты должна быть веселая!
- Почему ты так решил, свирепый Твердолоб?
- Хихонь! Мы перестали ценить детей. Их у нас нет, оглянись, где наши зверёныши? Они вымерли, остались одни эти — скулящие и жадные. Я хочу победить Ледник, Хихонь! Сегодня я становлюсь человеком. Ледник создает из меня человека! Мой череп раскалывается от этой процедуры, но я не могу противиться. Он сильнее меня, но я не хочу вымирать, Хихонь! Этот холод заставляет меня всё изменить!
- Не отчаивайся, Твердолоб! Вымрут одни мамонты. Они стали слишком лёгкой добычей для нас — потомков динозавров. Дух живота решил испытать нас на ловкость и хитрость. Нас заставляют думать! Нас ждёт большая и красивая охота! Так из нас делают человека. Ты хочешь им стать?
- Нет, Твердолоб! Я желал бы остаться просто динозавром.
- Гм!— сказал Твердолоб.
- Нашим предкам было так покойно, пока они не переродились в нас. Они не могли думать, и потому не мучились. Но их вырезал всё тот же Ледник, который теперь взялся за нас и из-за которого мы задумаемся еще больше, то есть трижды будем страдать и мучаться.
- Но назад пути нет, и потому, Хихонь, только два выхода — или погибнуть или страдать, становясь человеком.