Заговорщики выглядели бледно. Но всё же, видно уж слишком далеко зашли, раз Граф, повинуясь Инквизитору, поднялся вслед за ним и направился к выходу. Перед дверями они остановились и Трубадур, нехорошо усмехнувшись, обернулся к нам:
— Очень жаль, что не получилось договориться. Не забудь, Патриарх-Громозека… Мы неприкосновенны до новых выборов в наших Орденах. Тронешь нас — и грядущая катастрофа настанет немедленно.
— Да идите уже с глаз моих, — отмахнулся от них Лёшка, — надоели…
Глава 6. Шкура, которую делят
"Кормчий дал нам законы, которые ведут нас сквозь мрак хаоса и беззакония. И главный закон, который должен помнить каждый подданый Ковчега, звучит так: Кормчий никогда не ошибается!"
Кодекс Чести Альянса, статья 4-я.
Весна пришла в Большую Берлогу холодными дождями и редкими лучами тёплого солнца, изредка пробивающегося сквозь разрывы в кучевых облаках. Здесь, далеко от московской Мути, в окружении непроходимых лесов и чистых вод Селигера, окружённого облаками зловещего тумана, время текло почти незаметно. Холодные зимы сменялись мокрыми вёснами и осенней мжицей, когда дождь не дождь, но и без толстой просаленной шкуры на улицу лучше не выходить.
“И зачем только предки здесь столицу поставили”, думал воевода Клыкастый, пробираясь в толпе людей, что спешили пройти через Стольные Врата, “Ну даже у Тверди и то теплее, да сытнее. Нет, надо было в эти чащобы забраться, где и согреться нечем”.
Так он думал, а рука сжимала свиток, что неделю назад доставил на взмыленном коне столичный стражник аж в Бутаковскую Башню. Доставил лично, и передал лично в руки именно ему, опальному теперь слуге рода Бероевых. Под завистливыми взглядами корзуновских слуг, и под подозрительным прищуром самого Корзуна-младшего:
— По прочтению немедля прибыть к престолу Его Сиятельства! — отчеканил стражник, после чего сменил коня и был таков.
Впрочем, набольший воевода всё же подгадил напоследок. Возвращаться приказал на том же, едва отдохнувшем, скакуне, который привёз свиток Великого Князя:
— Посольство собираем, не обессудь! Все лошади наперечёт, — развёл руками конюх.
— Заводную дашь?
— Не велено!
Ну, не велено так не велено. Если доставить приказ смогли за три дня, то обратно конь с продрогшим и промокшим напрочь Клыкастым доковылял аж за неделю. Последние вёрсты, впрочем, конь прибавил прыти, явно учуяв родное стойло у высоких каменных стен Берлоги.
Сама Большая Берлога, великокняжеский дворец, располагалась на острове в сотне метров от города. Город же стоял на берегу озера, с двух сторон надёжно прикрытый его глубокими водами, а с остальных сторон — высокой, пятнадцатиметровой стеной из белого камня, очень толстой и широкой сверху, чтобы можно было быстро передвинуть на нужное место один из трёх колёсных бронетранспортёров. Эта гордость великокняжеской армии, давно потерявшая способность передвигаться самостоятельно, была, тем не менее, грозным оружием. Автоматические, 30-миллиметровые пушки всё ещё имели боезапас, а попадание такого снаряда… Воевода машинально поёжился, вспоминая неудачный штурм “Орлиного гнезда”. Там он едва смог отвести 14,5-миллиметровую пулю из “Кувалды”. Потеряв при этом фамильный меч. А что сделал бы с ним такой снаряд… Оставалось только молиться родному Тотему, чтобы уберёг от необходимости подобной проверки.
За городской стеной начиналась широкая мощёная площадь, с обеих сторон сжатая рядами одинаковых белокаменных домов в пару этажей. Людской поток, протолкнувшись сквозь узкие ворота, сразу распался на десятки ручейков, и Клыкастый, поддерживая пояс, ускорил шаг. Донёсся запах жареного мяса и сдобного теста, мгновенно вызвавший бурчание пустого живота. Но, время не ждёт! И так уж в пути задержался выше всякой меры.
Через полверсты показались молочные стены Обители — старого монастыря, который теперь использовался в качестве внутреннего предела, отделяющего город от дворцового комплекса. Воевода был вынужден останавливаться дважды, предъявляя свиток с отпечатком когтистой лапы в качестве “вездехода”. Статные дружинники, закованные в добротные латы, внимательно досматривали каждого входящего. Клыкастый настороженно обратился к усатому стражнику, начальнику караула:
— Почему усилили охрану? Обычно же пропускали всех воинов без досмотра!
— Не могу знать, — с враждебными нотками в голосе ответил тот, — Проходите, Вашблагородь, не задерживайтесь!
Золотой мост. Неширокий, в одну телегу. Низкий, так что в непогоду на его деревянный настил вольно нахлёстывала озёрная рябь. И украшенный золотыми столбами, с золотыми же цепями, натянутыми между ними.