— Думаешь, суд будет?
— Думаю, что Бероевым не поздоровится. Но зачем столько личной гвардии? Как бы резня не началась…
Они помолчали ещё немного, и карлик толкнул друга в плечо:
— В общем, держи меч наготове. Ты, надеюсь, всё ещё верен личной присяге Великому Князю? Вспомни, он ведь тебя из простых воинов возвысил.
— Не напоминай мне про мою честь, — церемониально поклонился тому воевода, — Мой меч навсегда принадлежит Великому Медведю!
Он развернулся и, отряхнув плащ, гордо зашёл в высокие двери Берлоги. А карлик остался стоять на стене, глядя на озерную рябь и думая о чём-то явно неприятном.
***
Внутри купола было прохладно, темно и отдавало кисловатым запахом давно не мытых тел. Из-за дверей Тронного зала доносился гул множества голосов, и, увидев спешащего к нему распорядителя, Клыкастый вдруг понял, что рано радовался своему удачному утреннему приезду.
— Воевода Клыкастый? Что же Вы так долго, Его Сиятельство спрашивает о Вас каждый час! Проходите, проходите, прямо к помосту, — шикнув на стражников, распорядитель распахнул дверь.
В лицо дохнуло спёртым, дымным воздухом. И накрыло гулом сотни голосов. Клыкастый прошёл вовнутрь, немного склонив голову, хотя трёхметровые двери могли бы пропустить и всадника на боевом циклопе без каких-либо помех.
Как указал распорядитель, воевода прошёл сразу на центр зала и шагнул на невысокий помост, в виде круга установленный ровно под вершиной купола. Яркий, овальный круг солнечного света осветил его, на пару мгновений полностью ослепив глаза. Зал вокруг затих.
— Воевода Клыкастый! На колено перед твоим Князем!
Тихий, старческий голос Ивана Великого всё ещё веско звучал здесь. Клыкастый развернулся к темнеющей напротив входа огромной фигуре-Тотему. Ставший на задние лапы пятиметровый медведь-великан грозно таращился на всякого входящего сюда. Тотем был украшен тысячей прядей поверженных врагов, отчего шкура медведя то и дело теряла свои грани даже от малейшего дуновения ветра и казалась живой. Воевода стал на колено, приклонив голову и упёршись кулаком в доски пола:
— Великий Князь! По твоему повелению, я прибыл из поместного войска княжича Мирона Бероева!
— Долго же ты добирался, воевода…
Воцарилась полная тишина. Стало слышно, как где-то под куполом бьётся о витражное стекло случайно залетевшая сюда синица. Клыкастый поднял голову.
Глубокий старик, одетый лишь в тщательно выделанную медвежью шкуру мехом наружу, полулежал внутри огромного и высокого трона. Его грудь, ярко-красная и покрытая нарывами, тяжело и часто вздымалась, проталкивая воздух сквозь морщинистый нос. Великий Князь приподнялся, тут же пара слуг сноровисто подоткнули вышитые золотой нитью атласные подушки.
— Видишь, Клыкастый, все тебя ждут. Не только я.
Иван обвёл дрожащей рукой сидящих в полутьме залы людей:
— Вот, Корзуны приехали, почти все… Во главе с их князем, из Заозёрного удела. Вот и Полянские, правда князюшку ихнего я отослал, но и без него родни немало понаехало. Гребенщиковы… И Бероевы здесь, все почти. Кроме Мирона, понятное дело… А вот и удельный князь Кабанов, явился не запылился. Что, как почуял болезнь мою, так и прискакал, да? Думаешь, обломится чего?… А, вон там и союзнички… Рыси, вы тоже приехали? Ну как же без вас-то, убогих…
Клыкастый вёл взглядом вслед за дрожащим пальцем Великого Князя и почувствовал, как внутри его груди поднимается волна страха. Среди перечисленных гостей не было ни одного, кто смотрел бы на Медведя с почтением. Злобные, завистливые, презрительные и равнодушные взгляды.
— Рыла… Одни рыла…, — продолжил князь Иван, — Ни одного человеческого лица. Сговорились? — с внезапной силой ударил он кулаком по трону, — Сукины дети, выблядки! Как вы смеете мне противоречить? Откуда у вас вообще наглость такая взялась: требовать от меня, Великого Князя, назначить единственного наследника? Я ещё жив! Я ещё дышу! Я — всё ещё ваш Великий Князь! Кто из вас, уродов, попробует помериться со мной силой? А? Что молчите? Может ты, Глеб?
Он смахнул шкуру с колен и поднял в правой руке сверкающий синими всполохами меч, ткнул им в направлении делегации Корзунов. Юный княжич гордо поднял подбородок и вышел вперёд:
— А хоть бы и я.
Среди Полянских началось шевеление и из рядов вышел на круг немолодой стройный мужчина в красном плаще:
— Могу и я.
Тут же из небольшой группы Бероевых выскочил юный, едва вышедший из подростков, юноша:
— Княжич Егор Бероев тоже готов бросить вызов!