— Давай за него и за ребят из ФСО. И их командира, Михалыча. Не помнишь его фамилию? Вот и я не помню… Так и пришлось его хоронить в монастыре, хорошо хоть фотку потом нашли на надгробие… Михалыч, — совсем погрустнел патриарх, — Грудью ведь прикрыл нас. Время такое было, народ друг друга за банку консервов наглухо валил.
— Так что там с Мутью-то?
— В общем, Док сказал, что не успели наработать достаточно материала для включения всей системы обороны столицы…
— “Лаврентия”, в смысле?
— А, ты в курсе… Нашёл, значит, мой журнал, — ухмыльнулся Лёшка, — а ведь Док меня отговаривал, мол, опасно, мало ли кто чужой найдёт…
— А я, дурак, представляешь какой я дурак! Только сегодня ту статью до конца дочитал! — вгрызся зубами в ароматный и тёплый ломоть чёрного хлеба.
— Неисповедимы пути господни, — покачал головой патриарх, — А я ведь тоже хотел тебя вытащить сразу. Но Док не разрешил.
— Почему?
— Сказал, что ты наша последняя страховка. На случай, если что-то пойдёт не так.
— И что пошло не так?
Лёшка махнул рукой:
— Да всё не так! Всё не так, ребята!
Он подошёл к небольшой печке-буржуйке, что лениво поедала тонкие щепы дров. Поворошил в ней короткой кочергой:
— У меня вообще создаётся ощущение, что вся та война, все те ужасы... Кто-то всё это спланировал заранее. Вот сам посуди: МУТ не был готов на все 100 процентов. Хотели поставить на вооружение его на все противоракеты. А по факту, как уже мы потом выяснили, из трети сбитых боеголовок врага, только две штуки были нейтрализованы нашим “лаврентием”. Остальные сбиты обычными средствами. А ведь планировало создать чуть ли не сплошное облако “360-го” на всём финальном отрезке баллистического полёта!
Лёшка вернулся за стол, налил по стаканчикам:
— Наши, конечно, ответили… Сильно ответили. Патриархия регулярно отправляет монахов в разные стороны… Удалось недавно добраться до бывших прибалтийских “друзей”...
— И как там?
— Сплошная радиация. А дальше ещё хуже. Ни одной же целой АЭС у нас не осталось, у них тоже, по всей видимости. То есть, поражение ядренбатонами было, конечно, очень большое. Но почти всю радиоактивность дали взрывы мирных реакторов, полторы тысячи Чернобылей одновременно, по всей планете, да и тушить их было некому… Не шутка, сам понимаешь. В общем, нет больше остального мира. Ни радиопередач, ни послов, ни купцов заморских, ни острова Буяна… НИ-ЧЕ-ГО. Упокой, Господи, миллиарды душ!
Мы снова выпили, опять не чокаясь.
— Так что, МУТ всё же сработал. Прямым попаданием ракеты в запасы “лаврентия”. Разметало его как попало, где густо, где пусто.
— Туман — это он?
— Ну да… Самая высокая концентрация над центром Москвы, из 130 бомб первой и второй волны, которые упали в радиусе двухсот километров, больше сотни пришлось на Москву. Из этой сотни, считай, половина угодила вовнутрь Садового Кольца. Одна из них влепила прямо в филиал “Доллежаля”, где хранилось около двадцати тонн наработанного “материала”.
— Охренеть… Это что же, целый грузовик?
— Да не… Он же тяжёлый, как зараза. Ты Зерно в руках держал?
Я кивнул, снял кольцо с пальца и показал ему. Лёшка осторожно поддел кольцо кинжалом и приблизил к глазам:
— Да… Тяжелое, тяжелее всего на свете. Там эти двадцать тонн, говорят, помещались в одном сейфе размером с холодильник.
Он вернул оправу с сияющим Зерном обратно:
— В общем, накрыло столицу почти сразу же. И если бы не туман, никто бы не выжил.
— А кто такие Повелители? Правду сказал Трубадур, что ты их сам привёл? И почему меня этим самым Повелителем считают?
— Трубадур…, — внезапно посмурел Громозека, и начал ходить, прихрамывая, вокруг стола, — Да, не стоило мне вот так раскрываться… Времени нет совсем, понимаешь, нет времени! А этот предатель, да ещё с Графом спелся… Два сапога пара…
Я отставил стакан в сторону:
— Проблемы? Помочь с решением?
— Да сиди уж, решальщик…, — махнул рукой Лёшка, — Сам разберусь. Они же не знали, что тот самый первый Спящий и есть их Патриарх. Понимаешь, в чём фокус? Нет?
Я пожал плечами, а Лёшка вернулся на своё место и положил цепочку с сияющим камнем на стол:
— Док, кроме всего прочего, работал в группе биологической защиты по теме “лаврентия”. Они быстро обнаружили, что кси-излучение имеет обратную связь с материалом. Не спрашивай подробнее, я в этом не секу. В общем, получалось так, что “лаврентий” может вести себя как металлический сплав с памятью. И при воздействии на живое существо, внутри его структуры образуется как бы воспоминание о тех существах, на которые он воздействовал, когда находился вместе. Критическая масса для такого эффекта - несколько килограмм материала. И есть правило минимального объема: чтобы снова материал запрограммировать, нужно собрать вместе его большое количество.