— Посмотрим… Так что там насчёт моего задания?
Патриарх прошёлся к двери, распахнул её, убедился, что никого там нет. Вернулся и, упершись старческими дряблыми руками в стол, остро посмотрел в упор:
— Прошло уже полвека. “Лаврентий” первого цикла наработки сильно потерял концентрацию. Ещё десять-двадцать лет, и он рассосётся по всей планете. И что это значит, соображаешь?
— Что?
— Ну ты же статью читал? Плохо, значит, читал. А я её как “Отче наш” знаю, — прикрыл глаза Громозека и начал цитировать, — “Во-первых, чем легче поглощаемый элемент, тем медленнее, в прогрессии, поглощает его Лаврентий. Во-вторых, уже при температуре среды в плюс 5 градусов Цельсия, его воспроизводство останавливается. Он превращается в очень твёрдый и очень устойчивый кристаллический фрагмент, причём в зависимости от условий “вызревания” размеры максимального устойчивого “зерна” Лаврентия не превышают пары сантиметров. И в-третьих: поглощая радиационное излучение, материал сильно охлаждает окружающую среду. А, поскольку новый материал не нарабатывается естественным образом, мы контролируем общее число нового элемента, имея возможность при необходимости изолировать его, переводить в спячку.“
— Всё равно, не пойму.
Громозека покачал головой:
— Это означает, что скоро концентрация “лаврентия” в районе Москвы уменьшится настолько, что он значительно медленнее станет поглощать радиацию от более лёгких элементов. И постепенно, в течении нескольких десятилетий её уровень поднимется настолько, что единственная живая область на теле Земли станет такой же необитаемой, как остальная планета.
— А если запустить “Вереск”...
— Если удастся вернуть полный цикл работы коллайдера и реактора-бридера, то всего за пару лет он наработает не менее сотни тонн “лаврентия”! И этого количества хватит не то что на Московскую область, но на всю Европейскую часть России и большую часть Сибири! Мы сможем вырастить новое поколение “повелителей”! Людей, которые голыми руками, как группа Ипатьева, смогут раскладывать новые “кирпичи” материала, создавая настоящие оазисы чистой земли и воды.
Я поднялся из-за стола и посмотрел прямо в выцветшие глаза своего друга:
— Григорьев узнал, где вход в реактор. В этом письме он смог передать мне координаты входа. Он находится в…
Лёшка накрыл мои губы ладонью:
— Тс-сс… Не говори… Главное, что знаешь ты. Мне этого достаточно. Всё равно, ты последний Спящий, и кроме тебя никто в центр управления не пройдёт. Церковь поможет тебе, не задавая никаких вопросов. Знаешь, ведь есть на свете вещи, куда важнее власти, денег, и даже самой жизни...
Патриарх замолчал, подошёл к узкому, украшенному мозаикой, окну. Прислушался и тихо сказал:
— Я хочу услышать пение лесных птиц. Хочу увидеть южный берег Крыма. Хочу искупаться в настоящем море. И, главное — я хочу, чтобы наш народ унаследовал эту планету. Раз уж у них получилось превратить Землю в ад, а мы в рай так и не отправились…
Глава 8. Бойня на Торжище
Отступление . Казармы, управление Патруля
— И как это понимать?
Влад Хановский был очень недоволен. Эти слова, произнесённые глухим, словно шипение змеи, тоном, могли кого угодно напугать до смерти. И это было очень и очень нехорошо.
Стоящие перед ним, второй картой в Пиковой Масти, это прекрасно осознавали. Вот если бы Король ругался, бешено выплёвывая угрозы и избивая провинившихся подчинённых своей змеехвостой плёткой, это было бы ещё терпимо. В предпоследней стадии раздражения Влад был отходчив. И, ставя потом компрессы на гематомы или меняя очередной выбитый зуб на золотой протез, виновник мог вполне себе надеяться на то, что этим его вина уже искуплена.
Другое дело, если Король Пик гневался тихо. Обычно после этого на стене у входа в станцию “Динамо” появлялся крест с распятым неудачником, расположенный таким образом, чтобы языки тумана лишь иногда касались обнажённой кожи. Такая смерть была медленной, дико мучительной и могла продолжаться до недели, пока сходящий с ума от нечеловеческой боли в мутирующих клетках своего тела приговорённый не умирал от болевого шока.
Так что, несмотря на чины и звания, стоящим напротив него людям было совершенно не до шуток. Тем более, что сам Король Пик терпеть не мог покидать Динамо. И потому сейчас явно был не в духе.
Лысый патрульный, с пышными кавалерийскими усами, уныло потупил взор в пол.