Я вытащил руку с автоматом. “Будь что будет! Хоть половину положу здесь, но вырвусь отсюда!” И тут… В темноте я увидел яркое сияние на своей руке. Кольцо засветилось, когда приблизилось к ядовитому туману на теле князя Полянского.
— Что это? — ахнул невидимый в темноте жрец.
Я подобрался поближе и пригляделся. Как тогда в изоляторе “Мясухи”, зерно внутри оправы немного загудело и из центра кристалла появились десятки тонких, словно паутинки, разноцветных нитей. Они сформировали сферу из переливающейся всеми цветами радуги энергии. И вот, сфера коснулась зелёного тумана.
Кольцо начало быстро разогреваться. Я упрямо сжал зубы и пододвинул его ещё ближе, так, чтобы сфера накрыла окровавленную повязку. Зелёный туман поколебался немного и… стал быстро втягиваться вовнутрь кольца!
— Что это? — ошарашенно повторил старик-жрец, — Кто ты?
Я молчал, терпел адский жар, которым наполнялось кольцо. Сфера стала плотнее, её прозрачность упала, а сияние становилось всё ярче и ярче, немного темнее. Наконец, последний язык зелёного тумана был втянут ей вовнутрь и я, застонав от непереносимой боли, накрыл кольцо другой ладонью. Сияние исчезло.
— Невероятно, — отшатнулся от меня жрец, — Это Сила, которая доступна…
— Только Повелителю, — продолжила княгиня, подошедшая к нам с факелом в руке.
Послышался звон и лязг железа. Со всех сторон из темноты в круги света выступили воины, слуги, женщины. Они выхватили оружие, у кого какое было. И с ужасом смотрели на меня.
— Подождите! — старик-жрец встал передо мной и развёл руки в стороны, — Он вылечил князя от “Гадюки”! Смотрите!
Князь ровно дышал, словно спал глубоким сном. Под повязкой выступило пятно свежей крови, она теперь была ярко-красной, а не чёрной, как раньше. Сержант отстранил остальных жрецов, стал на колени и приложил ухо к груди Полянского. Затем растерянно обернулся к княгине: — Он спит. Сердце бьётся как обычно.
— Отойдите все!
— Но, госпожа…
— Все вон!
Снова шелест железа, убираемого в ножны. Торопливые шаги растворились во мраке посольства. А княгиня, высоко подняв факел, подошла ко мне, осветив меня с ног до головы.
— Кто ты? Назовись?
— Фёдор Панфилов, по прозвищу Молчун.
— Я слышала о тебе, — произнесла она глубоким голосом, — О чудесах, которые идут рядом с тобой. Значит, легенда права…
Она опустилась на колени у изголовья, нежно провела пальцами по голове мужа. Тот вздрогнул и открыл глаза:
— Где я? О, Машка… Ты здесь…
— Тссс… Молчи, отдыхай. Боярин, подойди.
Сержант, оказывается, никуда и не уходил. Он молча шагнул в круг света, без слов поднял князя на руки и понёс в глубину тёмного здания. Только шпоры цокали по полу при каждом его тяжёлом шаге.
Когда шаги затихли, княгиня обернулась ко мне:
— Проси, чего хочешь. Хочешь стать Воином? Нет, сразу боярином? Лучшее поместье, из родовых, у Большой Берлоги. Невесту из знатного рода. И место при дворе.
Да что они все как поехали на этих невестах?
— Мне нужно идти. Отпусти меня, мой друг ранен. Ему нужна помощь.
Княгиня Мария наклонила голову, прислушалась. Затем поманила меня пальцем и пошла в темноту. И я за ней.
Мы поднялись по крутой и тёмной лестнице, которая раньше была, как видно, пожарным ходом. Примерно на десятом этаже мы свернули в коридор, освещённый множеством наружных окон. Там, за стёклами уже совсем стемнело.
— Я могу выпустить тебя хоть сейчас, но куда ты поёдёшь? Смотри сам, — она показала рукой за окно.
А там было на что посмотреть.
В городе горели сотни огней. Электричества не было нигде, кроме недалёкой Стены энергозавода. Весь город опустился в первозданную тьму, и даже звёздное небо не могло дать достаточно света, чтобы осветить крыши ближайших домов.
Зато горели другие огни. Огни пожаров. Я открыл окно и услышал трескотню выстрелов, запах горящего дерева и ткани. Где-то недалеко кто-то магичил, и молнии хлестали по зданию того, что недавно было Каретным заводом. За ним, за складами, занималась огнём высотка какого-то борделя. Везде слышались возбуждённые крики, лязг металла о металл и вопли ужаса.
— В городе идут бои. Все против всех. Я видела, как одного из орловских дружинников распяли на фонарном столбе, а потом этих патрульных избила до смерти толпа восставших рабов. Чтобы в следующий миг быть растерзанной отрядом Диких. Горят дома в Казармах, горит Каретная фабрика, горит Цирк. Рабы построили баррикады, и отбиваются от Патруля, наёмников и пытающихся вырваться из города Псов. Ты уверен, что тебе туда нужно?