— Да. Там умирает мой друг.
***
Сержант молча открыл дверь чёрного хода. Проводил меня до изгороди, так же молча пожал плечо своей лапищей и захлопнул калитку. Я обернулся и всмотрелся в темноту.
Прямо перед ногами лежало чьё-то тело. Переступил через него, подтянув как мог рясу. Впрочем, она и так уже превратилась в нечто из фильма ужасов, прожжённая в нескольких местах и заляпанная кровью до самых щиколоток. Я просто перешагнул мёртвое тело и пошёл дальше по тротуару, между аккуратно постриженными кустами и изгородью Посольского Квартала.
Через сотню метров начался забор соседнего посольства. За ним — знакомые ворота, через которые мы вносили раненного Трубадура. Я остановился и вошёл вовнутрь. Сквозь сломанные ворота посольства Великого Княжества Орлиного.
Здесь всё ещё горели остатки факелов. В их неверном, колеблющемся свете я увидел десятки тел, в беспорядке разбросанных по дороге к ступеням. В основном в форме Патруля, но встречались и красно-зелёные плащи. Теперь больше красные, чем зелёные.
На входе, у вдребезги разбитых дверей, в луже крови тяжело дышал тот самый дружинник, через которого я передавал записку Вороне. Он попытался было поднять меч, но не смог. Я склонился над ним, и он сразу узнал меня:
— А, это ты… Молчун, так…. Так тебя зовут?
Он повернул голову, с тоской огляделся вокруг:
— Их было слишком много. И слишком много пуль, Молчун… Мы держались до последнего… Князь… Они ушли к Вранам… Ворона тоже там… Иди туда…
Воин уронил голову на пробитую в десятке мест кирасу и затих. Я прикрыл ему мёртвые глаза и обернулся. На меня смотрел давешний волк.
Его пасть была в крови, как и лапы. Зверь понюхал землю, лизнул её и внезапно завыл. Затем немного повернул голову, словно извиняясь. И тенью исчез, словно и не бывало.
— Южные ворота! Он мог пройти только там. Значит, оборону города больше некому держать!
Я содрогнулся, представив себе орды селеков, осорков, радоволков и прочей мутной живности, заходящей в Крысятник. Но что я могу сделать?
Посольство Вранов примыкало к корпусу Орлов, и граничило также с садом Дзен. Я подошёл к решётке и выглянул наружу, на гостевой двор караван-сарая, где обычно отстаивались обозы обеих посольств. Ничего, полная тишина, прерываемая лишь редкими выстрелами где-то на другой стороне Торжища. Перелез через ограду, едва не запутавшись в колючих кустах.
— Стой! Кто здесь?
Из темноты быстрым шагом вышел Валич с парой воинов. Опустил револьвер:
— Это Молчун.
Я опустил автомат:
— А вы что тут делаете?
— Княжна пропала. Как бой начался, часть трибун обвалилась… Погибли княгиня Врановская и её сестра…
Начальник охраны врановского посольства выглядел — краше в гроб кладут. Под забралом на уставшем лице несколько синяков и обильный порез через всю щёку. Плащ новый, но под ним сильно помятые, в тёмных пятнах, церемониальные доспехи. Да и пара дружинников в чёрных латах — уставшие, со следами свежих ударов на щитах, с позубренными мечами. Так дерутся, когда об оружии уже не думают — выбраться бы из боя живым, а меч, пусть и фамильный, можно потом отремонтировать.
— Ты её не встречал?
Я только мотнул головой. Валич тяжко вздохнул:
— Пошли, провожу. Всё равно без толку искать сейчас, у нас уже троих воинов наглухо положили на улицах.
Внутри посольства Вранов ничего не изменилось. Даже электричество работало, от мерно гудящего в подвале генератора Панина. Мы прошли на второй этаж, мимо множества открытых классов, превратившихся теперь в военный госпиталь. Быстро они! Здесь и там мелькали балахоны сестёр Молчания, снующих между десятками раненных.
Кого здесь только не было! И Орлы, и Лисы, и Враны. Несколько совершенно незнакомых мне плащей, десятки людей с разноцветными повязками на руках. Все в разной степени избитости, помятости и окровавленности.
— Когда трибуна рухнула, народ спасался, как мог. Наши двери оказались ближе всего. Ворона принесла сюда Его Святейшество, и большинство монахов пошли за ним. Нам повезло, если честно, — комментировал происходящее Валич, — Хотя мы, считай, в той свалке и не участвовали, но половина Посольства была на той трибуне. Если бы не монахи, многих бы сегодня не досчитались. Идём, нам туда.
Мы поднялись на следующий этаж, остановились перед знакомыми дверями, где начальник охраны крепко пожал мне руку: