И в тот вечер, когда на улицах города пели и пили, я стоял один у ограды порта.
Смотрел, как корабли уходят в чёрную воду.
И знал: теперь они смотрят на меня иначе. Теперь я — не просто угроза.
Но это только начало. Они думали, что это будет игра.
Что мальчик с парень с пепельными волосами устанет, сломается, исчезнет.
Что мы — пыль под сапогами знати, искра, которую можно затушить каблуком.
Но теперь пыль поднялась бурей. Ночь.
Я сидел на крыше старого дома у причала, смотрел на тёмную гладь залива.
Корабли качались по волнам, как сны. Город шумел — люди обсуждали бой, совет, наш клан. Одни восхищались. Другие — плевались. Но точно все боялись.
Рядом опустилась Варвара. Без слов. Просто села.
— Ты слышал, что в Западном квартале уже начали менять знамёна?
— Слышал.
— Думаешь, они примут тебя?
— Нет. Но теперь им придётся уважать нас.
Мы замолчали.
Тишина между нами не была тяжёлой — она была как оружие, что лежит на коленях: нужная, острая, живая сталь.
На следующее утро в порт пришли представители других кланов.
Некоторые — с подарками. Некоторые с интересом.
А один — с бумагой. Письмо от рода СЕРОВЫХ.
«Ты выиграл представление.
Но кровь на арене — это ещё не власть.
Мы не забыли.
Мы придём.
И когда пепел рассыплется — ты будешь первым, кого развеет ветер.»
Я сжал письмо. Оно тут же вспыхнуло у меня в руках и обратилось в тот самый пепел.
Я смотрел, как чёрные хлопья улетают вместе с ветром куда-то далеко.
— Пусть придут, я буду их ждать… — прошептал сквозь зубы.
В подземелье старого храма мы снова собрались.
Кир, Варвара, старик-оружейник, новые мальчишки — испуганные, но глаза у всех горящие.
Я встал перед ними. У нас власти.
Но теперь было громкое имя.
— Кто мы? — спросил я.
Молчание. Потом Кир сказал:
— Мы — Пепельные.
— Кто наш главный враг?
— Тот, кто правит без права на это.
— Что мы оставим после себя?
И тогда мальчик, тот, что раньше боялся даже меча, прошептал:
— Пепел… и вечную память.
Я одобрительно кивнул ему.
— Тогда идём в верном направлении, братья и сёстры. Пусть весь город узнает, как звучит имя тех, кто вышел из праха.
Пусть нас не любят. Пусть нас боятся. Пусть нас уважают.
Главное — чтобы нас запомнили! И я буду биться за каждого из вас до последней капли крови. До самого последнего вздоха! Я вам обещаю!
Глава 7: Турнир масок
Сегодняшняя ночь опустилась на столицу, как огромный чёрный плащ, обтянутый золотыми нитями из фонарей. Я стоял на крыше башни, где прятались мы с Варварой и остальными во время осады порта, и смотрел вниз — туда, где гуляли дети знати. Улыбались. Где старшие пили ежевичное вино. Смеялись во весь голос и наполняли свои животы различными яствами.
А в подвалах тех же улиц люди гнили заживо от болезней и нищеты, торгуя органами, телами и последней надеждой. Город был огромной гниющей рыбой, которую красили дорогими красками придавая внешний лоск. Но это всё была иллюзия. Самый большой обман. Истинное лицо Империи было скрыто на этих самых узких улочек столицы
— Они не видят ничего этого… — прошептала Варвара, подходя ко мне. — Для них ты не существуешь.
— А скоро не смогут не видеть. Я стану слишком жирным пятном на их белоснежной скатерти…
Внизу, в общей зале, шёл разговор. Кир спорил с девушкой из воительниц.
Я вошёл в тишине. Все замолкли.
— Братья и сёстры, принял важное для нас всех решение. Мы идём на Турнир Масок. — сказал я. — От Академии Магии.
Кир поднял голову:
— Это для знатных. Для магов с известными фамилиями, меценатами. Там не дерутся — там ведут смертельные бои. Но это витрина, конечно, хорошая витрина.
— Именно. И я стану трещиной на этой витрине
Варвара встала с места. Её голос был хриплым:
— Это опасно. Там будут те, кто помнит твоё лицо. И те, кто охотится за ним.
Я пожал плечами:
— Значит, наденем новое.
Рынок масок в столице — особое место. Здесь, среди лавок, которые меняются местами ночью, торгуют не тканью и кожей, а смыслами. Маски бывают не только лицом, но и судьбой.
Я нашёл свою у старой торговки, которая не называла цену — только смотрела.
Она достала её из шкатулки: угольная, шероховатая, как будто слеплена из пепла и давно потухших углей…
— Она будет жечь тебя изнутри, — сказала женщина. — Эта маска хочет говорить с миром.