— За что? — удивился Кир.
— За то, что я не умер, когда им было удобно.
На закате к крепости подъехал караван. Я ждал поставки оружия, но в нём были не клинки. Вышли люди. Их было немного — десятка два, не больше. В плащах, с серыми лентами на запястьях. Я узнал их. Род Теньших.
— Мы пришли не кланом, — сказал их вождь. — Но мы пришли. С нами ещё трое мелких домов. Тех, кого старшие дома предали. Мы за тобой.
Я посмотрел на них. В их глазах был не фанатизм, а читалось решимость. Холодная, чистая, как утренний воздух в Пепельных горах.
— Почему? — спросил я.
— Потому что ты не обещал ничего, — ответил вождь. — А дал нам больше. Ты дал нам надежду на будущее.
Я пожал ему руку. Это был первый шаг. Я знал — будут и другие.
К ночи на площади у центрального фонтана собрался весь клан. Я встал на возвышение. Впервые за много месяцев — без плаща, без маски. Лицом к людям.
— Император мёртв, — начал я. — Совет захватил власть. Они считают нас ошибкой. Угрозой. Они идут сюда — и сожгут нас всех, если смогут.
Молчание. Только треск факелов. Впереди стоял мальчик с закопчённым щитом, за ним — Вард в чёрной броне, рядом — Варвара, сжатая, как лук перед выстрелом.
— Они думают, что здесь живёт страх. Но мы — не боимся. Мы пепел. И если он разлетится — то только в их лёгкие смертельным ядом.
Кто-то выкрикнул «Слава Пепельному!», кто-то — просто поднял кулак. Но в этой тишине было главное — согласие. Готовность. Мы были не армией. Мы были огнём, на который они шли с соломой.
Ночью я не спал. Я вышел на стены крепости, смотрел на долину. Ветер нёс запах железа. Далеко-далеко, за перевалами — мерцали огни.
— Они уже в пути, — сказала Варвара, подойдя сзади.
— Я знаю это.
— У нас не хватит сил, чтобы встретить всех. Даже с новыми союзниками.
— Потому и не встретим. Мы их не встретим, Варвара. Мы их сожжём.
Так начиналась война. Не ради трона. Не ради мести. А ради того, что мы построили — из проклятий, изгнания и боли.
И я клялся: пусть сгорит весь мир, но наш пепел останется навсегда.
Я проснулся ещё до рассвета — не от страха, не от сна. От тишины. Такой, что казалась живой. Как затишье перед землетрясением. Всё в теле тянуло — к действию.
Я вышел на стены, укутанный в плащ. Ни ветра, ни звуков. Только чёрное небо и ощущение, что где-то там, за холмами, вгрызается в землю десятитысячная армия Совета.
Пока что она шла. Пока что мы — дышали.
— К нам идут, — сказал Кир, появившись рядом. Он пил кофе, обжигая губы, будто проверял, живой ли. — Сегодня или завтра.
— Нам надо, чтобы кто-то ударил им в спину, — ответил я. — Старые кланы не придут. Но есть и другие. Те, кто помнит Серовых.
Кир прищурился:
— Думаешь, ещё остались те, кто захочет мести?
— Не думаю. Я это знаю.
Я отправил троих. Без плащей, без гербов. Только слово. Только пепел. Варвара была против — «опасно», «слишком близко к столице», «светские охотники». Но я не собирался прятаться. Нам нужны были союзники — не рабы, а те, кто сам примет решение.
***
Прошло два дня. Мы готовились. Очищали улицы, укрепляли стены, подготавливали резервные склады. Мастера переплавляли мечи в пепельных печах. Солдаты ставили ловушки.
Я спал по два часа в сутки, но чувствовал себя острее, чем когда-либо.
На четвёртый день они пришли.
Сначала — отряд северов. Вороний герб. У тех, кого двадцать лет назад Серые вырезали до младенцев, остался только старик.
— Мы помним, — сказал их лидер. — И если ты поднимешь меч — поднимем наши вместе с тобой.
Затем — южане.
Род Мерк. Они никогда не были военными, но в их землях сожгли школы, за то, что отказались преклониться перед Советом. Они пришли с арбалетами и пустыми глазами.
— Мы не твои союзники, — сказал глава рода. — Но в этот раз — наши враги одни и те же.
Позже — кланы лесных. Молчаливые, со звериными повадками. Их магов истребили первыми, ещё до падения Империи.
Я встретился с каждым. Не уговаривал. Не обещал. Только смотрел в глаза и говорил:
— Я не дам вам мира. Но дам вам шанс закончить войну.
И каждый из них — кивнул.
— Мы можем выстоять, — сказала Варвара ночью, когда мы стояли у карты. — Если они ударят одновременно.
— Ударят, — ответил я. — Потому что они пришли не ко мне. Они пришли к Пеплу.
Он теперь живёт в каждом, кто устал гнуться.
— Что будем делать? — спросил Кир.
— Мы не будем ждать, — сказал я. — Пусть Совет знает: мы не в осаде. Это они — на нашей земле.
В ту ночь я зашёл в храм. Один.