Они надеялись договориться.
Двери распахнулись.
— Господин Пепельный, — поклонился глашатай. — Все прибыли.
Я прошёл внутрь. На возвышении стояло простое кресло, выкованное из камня и стали. Не трон — я ненавидел троны. Я опустился в него и оглядел зал.
Сотни лиц. Множество гербов. Молчание.
— Вчера Совет Империи был распущен, — начал я. Голос мой звучал спокойно, но каждый знал: за этими словами может стоять приговор. — Сегодня каждый из вас должен сделать выбор.
Я вытащил свиток и развернул. На нём — список кланов, домов, родов. Сотни имён.
— Кто из вас признаёт власть Пепла — подойдите и принесите клятву. Не на бумаге. На крови.
У центральной колонны стоял алтарь — круглая чаша с лезвием на дне. Кровь. Символ договора, который невозможно разорвать без последствий.
Первые вышли. Дом Меларис — торговцы зачарованными камнями. Их глава, женщина в сером, не сказала ни слова. Просто надрезала ладонь и дала каплям упасть в чашу. За ней — магистр Тар Велл. Потом ещё один, и ещё.
Варвара шепнула:
— Они приползли.
— Нет, — ответил я. — Они почувствовали огонь за спиной.
Когда подошёл старик из дома Ран, с лицом, сморщенным от стыда, я поднялся.
— Хватит.
Он замер. Я шагнул к краю возвышения.
— Все, кто не поклялся — изгнаны. Немедленно.
В зале вспыхнул шум. Крики. Один из баронов вскочил:
— Ты не можешь! У нас права, у нас земля, у нас…
Я поднял руку.
Пепел взвился вверх. Не дым, не магия — сама воля. Поток закрученного праха ударил в потолок, прокатился по стенам. В следующий миг во все двери ворвались мои воины. Сотни.
— Эти земли больше не ваши. Эти дома больше не ваши. Имена ваши сотрутся из книги Империи. Пепел поглотит всё, чего вы не смогли сохранить.
Один из лордов бросился к выходу — его сбили с ног. Другой вытащил амулет — мои маги перехватили поток заклинания и переломали его волю, как сухую ветку.
— Всех, кто не поклялся — сопроводить к границе. Пусть идут на север, в лед, или на юг, в огонь. Пусть строят себе новое — если смогут.
Я спустился с возвышения, шаг за шагом приближаясь к сердцу толпы. Они отступали.
— Вы правили, потому что думали, что магия — ваше наследие. Но теперь магия принадлежит народу. Клану. И воле. Не крови.
Я прошёл мимо женщины в белом платье — в её глазах стояли слёзы. Она не плакала. Она сгорала внутри. Раньше я бы пожалел. Сегодня — просто посмотрел мимо.
— Пепельный, — произнесла Варвара тихо, когда мы вернулись в коридор. — Ты действительно изгнал их всех?
— Нет, — ответил я. — Я дал им шанс.
Она не сказала больше ничего. Только долго смотрела на мои руки — они были в чёрной пыли.
Прах ушедших эпох.
Площадь перед Аренной Башней была забита до отказа. Тысячи людей — воины, ремесленники, маги, изгнанники, те, кого система предала и выжгла. А теперь — мои. Их лица были разные, одежда простая, часто сшитая из разных лоскутов, но на груди у каждого — знак. Вышитый, вырезанный, выжженный. Символ Пепла.
Я стоял на балконе, глядя вниз.
Там, внизу, ветер носил тёмную пыль. Он играл с флагами и голосами, как будто сам мир затаил дыхание.
Позади меня, внутри бывшей арены, шли последние приготовления. Её преобразили — трибуны снесли, стены укрепили. Круглая сцена посреди стала алтарём. Каменные столбы с рунами Пепла окружали её, а в центре бил источник — не воды, а магической энергии, черной и мерцающей, как зола.
Варвара подошла сбоку, облокотившись на балюстраду.
— Когда-то ты ненавидел троны, — сказала она без укора, но с усталостью.
— И всё ещё ненавижу, — ответил я. — Именно поэтому трон будет пустовать.
Она подняла бровь.
— Что?
Я посмотрел на толпу.
— Сегодня здесь собраны не подданные. Сегодня здесь — основа нового мира. Империя, в которой власть принадлежала крови, сожжена. Теперь будет Магократия.
Я шагнул вперёд, и голос мой зазвучал над всей площадью:
— С этого дня Совет Империи упразднён. С этого дня власть не принадлежит рождению, а принадлежит силе, знанию и воле. Тот, кто овладевает магией — овладевает правом влиять.
Люди внизу замерли. Одни не поняли сразу, другие — не поверили.
— Магократия Пепла, — продолжил я, — будет правиться не династиями. А магами. Кастами. Кланами, рожденными не в золоте, а в пепле. Каждый из вас, кто готов учиться, кто готов служить знанию — может подняться.