Я дочитала сообщение и невольно засмеялась. Камера, которую я передала Чжуран, была установлена мною в гостиной тайком от мужа, чтобы заснять его акты насилия и использовать при разводе. Я никогда не думала, что она запишет мое собственное преступление. Мне стало смешно от своей же бесцеремонности и глупости – я передала Чжуран доказательство собственной вины. Какая нелепая ошибка! Я собственноручно отдала ей ключевую улику против себя.
Боялась ли Чжуран, что я снова начну ее шантажировать? Возможно, поэтому решила сыграть на опережение? У меня не было намерения снова искать ее и шантажировать, используя ее сына. Дело было закрыто. Все хотели верить, что Пак Чэхо убил Ли Сумин, и это стало неоспоримым фактом.
Я очень устала. Хотелось спать, но я понимала, что даже после долгого сна мир и моя жизнь не изменятся. По словам Чжуран, мы все несчастны, и мое завтра тоже будет несчастным. Удивительно, но эти слова утешили меня.
«Не думайте, что вы несчастны как-то по-особому. В этом мире нет легкой жизни. Мы все одинаково несчастны».
Я задумалась о Чжуран, которая, вероятно, тоже проводит дни в несчастье. Продолжала прокручивать ее сообщение в голове и надеялась крепко уснуть. После пробуждения меня ждали утомительные поиски работы на различных сайтах и размышления о том, как жить дальше.
В тот день, когда умер муж, была годовщина смерти сестры. Но я перекрестилась и помолилась за Сумин. Свекры были арестованы, поэтому мне пришлось отправить Сынчжэ к матери в Инчхон и перевести его в новую школу. Я сказала ему, что отец погиб из-за несчастного случая, но тот наверняка знал правду из новостей. Он стал еще более замкнутым, мрачным и подавленным.
История о теле в цветнике шокировала многих людей. Некоторые соседи распустили слухи, что мужа убил призрак моей сестры. Агент по недвижимости заявил, что никто не купит дом по моей цене, и настаивал на снижении стоимости, ведь тот был местом преступления.
Впервые за несколько недель я вернулась домой, чтобы забрать необходимые вещи. Район оставался таким же тихим, как и всегда, и я старалась избегать взглядов соседей. Внутри было темно, как ночью. Все окна были плотно занавешены: никто не мог заглянуть в дом, и изнутри не было видно улицы. Хотя при проектировании дома окна были важной частью, теперь они были полностью закрыты.
Стараясь не смотреть по сторонам, я быстро поднялась на второй этаж в комнату Сынчжэ, чтобы собрать его вещи. Пока искала планшет, наушники и летнюю одежду, в глубине ящика наткнулась на незнакомый предмет – оранжевую нейлоновую веревку, завязанную в узел. Я задумалась, для чего она могла понадобиться Сынчжэ. Причиной смерти Сумин предположительно было удушье. Могла ли это быть та самая веревка? Или сын планировал использовать ее для самоубийства? Вспомнив, как муж душил меня, я содрогнулась. Нет, Сынчжэ не мог быть причастен к этому преступлению. Не должен был. Я пыталась убедить себя, но внутри росли страх и сомнения. Я не должна сомневаться в сыне, должна верить ему. Только так смогу продолжать жить.
Я спустилась в гостиную с веревкой в руках. Вынув зажигалку из кухонного ящика, подожгла ее. Она медленно тлела, издавая едкий запах и дым. Чтобы проветрить помещение, я раздвинула шторы и открыла дверь рядом с большим кухонным окном. Ветер потянул дым наружу.
За окном я увидела цветник в ужасном состоянии после раскопок полиции. Если бы я не нашла там тело, какой была бы моя жизнь сейчас? Если бы не заподозрила мужа, была бы наша семья по-прежнему счастлива, несмотря на то что Сумин была бы похоронена здесь?
Как мне жить дальше с сыном? Как воспитывать его? Смогу ли обеспечить его будущее, если даже не способна ухаживать за маленьким цветником? Я была обречена нести этот тяжелый груз ответственности. Закрыв окно и задернув шторы, решила больше не смотреть туда.
Запирая входную дверь, я взглянула на соседский дом. Мирён, которая обычно курила, опираясь на перила, на балконе не было. Я размышляла, стоит ли зайти и попрощаться с ней? Но потом передумала. Говорить о событиях того дня было бы странно, как и игнорировать их. Я решила уйти, не попрощавшись. Свидетельские показания Мирён очень помогли в расследовании. Она рассказала полиции, что давно заметила странное поведение моего мужа, и не верила его утверждениям о моей паранойе. Поэтому стала наблюдать за нашим домом и сообщила полиции, что я выглядела так, будто мне угрожала опасность.