Сантоса, напротив, везде принимали с радостью. Он входил в ресторан, высоко подняв голову, поправляя шляпу, и сразу же отыскивал среди веселившихся посетителей женщину, о которой потом говорил: «Смотри, какая у меня сегодня милашка!» Сантос Итурриа, в самом деле, был очень красивым. Ему исполнилось восемнадцать, но он уже раздался в плечах, был в полном расцвете и выглядел, как уверенный в себе мужчина лет двадцати пяти. Свойственная юным годам живость придавала его облику еще больше очарования. Он был высок в меру и хорошо сложен, всегда гладко выбрит, что подчеркивало исходившее от него ощущение чистоты и открытости. Лицо светлое, даже с легким румянцем. Высокий лоб венчали каштановые, чуть вьющиеся волосы. Но совершенно особенными казались его глаза — синие, глубокого, темного оттенка, порой почти черного. Эти глаза поражали. Взгляд их был смелый, мужественный, полный веселой заносчивости, а ресницы были черными, очень длинными, почти женскими.
Развлекаясь на Монмартре, Сантос учился жизни. Поначалу его манеры казались немного грубыми, и порой он держал себя не вполне корректно. Однажды вечером, когда они с Демуазелем бегом поднимались по лестнице модного ресторана за девушкой, навстречу им шли несколько мужчин. Девушку пропустили вперед, Сантос устремился за ней, толкнув пожилого месье, но тот преградил дорогу, промолвив:
— Месье, я посторонился, пропуская вперед мадемуазель; теперь следует посторониться вам, поскольку я старше. Просто в голове не укладывается…
Простак еще продолжал отповедь, а Демуазель уже смеялся, воображая резкий отпор Сантоса. Однако Сантос дослушал, не перебивая. Затем поклонился, отошел в сторону и просто сказал:
— Урок усвоен. Месье, приношу вам извинения.
Кто-то с соседней площадки крикнул:
— Браво, месье, вы умеете жить!
— А вашего мнения я не спрашивал, — ответил Сантос и пошел дальше.
Вскоре он с легкостью мог вращаться в этом сложно устроенном мире. И даже стал его движущей силой, превратившись в фаворита у дам, не особо щедрых на знаки внимания, и в предмет ненависти у жалких месье, что постоянно за кем-нибудь волочатся.
Вот перед вами элегантные молодые люди. Завязывается разговор, и вы слышите, что они «дети богатых родителей», но семья разоряется; скоро начнутся судебные разбирательства и, когда они «доедят последнее», возьмут и застрелятся. Правда, — это звучит очень странно, — они добавляют: «Расскажу вам один забавнейший случай!» или «Воздух сегодня вечером какой-то тяжелый!» Говорят они при том без акцента и успевают признаться, что учились в Жансоне. Вы приглядываетесь попристальнее и замечаете, что им неудобно в костюмах и они заносчиво обращаются с официантами. А потом, когда появляется какой-нибудь богатый мужчина, «солидный клиент», который вроде бы обращает внимание на особу, что эти люди сопровождают, вы видите, как они под неким предлогом вдруг исчезают, спокойно уступив свое место. Тогда-то (уже слишком поздно) до вас доходит, с кем вы имели дело…