Парень приподнял бровь и посмотрел на Мию, однако затем отвернулся и снова принялся думать о чем-то своем, повернув руку венами вверх.
Она решила не думать, а просто сделать то, что нужно было сделать и спустя мгновение игла вошла в вену Марка. Жидкость медленно побежала по венам.
Опустошив шприц, Медсестра отошла на пару шагов назад и стала наблюдать. Пальцы, которыми он стучал по кровати, замерли на месте, а грудная клетка парня перестала подниматься и опускаться. Мия схватила рукой его запястье и посчитала до тридцати. Пульса не стало. Он был мертв.
Крепко сжав пустой шприц в руке, она поспешила к выходу. Ее рука на секунду замерла, коснувшись дверной ручки. Всего на мгновение. После которого девушка подняла голову и с холодным выражением лица вышла из комнаты.
Задержись она чуть дольше, то возможно заметила бы то, что происходило далее. Мертвое в палате тело выгнулось дугой. Темно-фиолетовые столпы света, словно сквозь щели, изливались из глаз, распахнутого рта и ушей. Казалось, что эти сгустки света были настолько плотными, что их можно было потрогать. Тело исходило судорогами, суставы выкручивались.
Длилось это недолго. Секунды. А закончилось так же внезапно, как и началось. Темный свет, словно бойцовская собака, которую дернули за поводок, подчинился неведомому хозяину и утих.
Тело опало на кровать.
Пациент, громко втянув воздух ртом, широко распахнул глаза.
— Ну и какого черта это сейчас было? — пробормотал он полушепотом.
Глава 16
Я открыл глаза в пустом поезде. Тьма затянула вид за окном настолько, что было невозможно понять в какую сторону мы едем. Но тем не менее, я чувствовал, что поезд медленно постукивает колесами по рейсам, словно только-только начал движение. Я опустил закатанные рукава чистой, как только из стирки, толстовки, и осмотрелся по сторонам. Мне здесь не нравилось, постоянно не отпускало чувство, что что-то тут не так, но я никак не мог понять, что именно. Раздраженно фыркнув и прислонившись лбом к стеклу, я вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть в ней… сам не знаю что. Казалось, я так сидел уже не один час и просидел бы еще дольше, пока бы не увидел хоть что-нибудь, если бы не странная мелодия телефонного звонка, больше напоминавшая монотонные попискивания, что нарушила раздражающую тишину. Я похлопал себя по карманам, но телефона нигде не было, а злополучная мелодия все никак не утихала, мечась по моему черепу из стороны в сторону.
Встав, я медленно зашагал в следующий вагон. Больше всего на свете мне хотелось сбросить этот звонок и вернуться к попыткам разглядеть это «что-то».
Без проблем открыв дверь, я вошел внутрь и с удивлением обнаружил, что все сидения в этом куске состава были неестественно далеко расставлены друг от друга, некоторые так и вообще стояли по одиночке. Я закачал головой, сетуя на глупость того, кто планировал этот вагон, и зашагал дальше, к телефону, что и не думал прекращать звонить.
Судя по всему, звук доносился из кабинки проводника. Я нахмурился, неужели он так крепко спит, что не слышит мелодию? Разозлившись и гневно подлетев к его месту, я без стука ворвался внутрь. Снова никого. Только мой телефон с потерявшимся где-то чехлом, разрывающий себе динамики то нарастающими, то утихающими «бипами». Он лежал на столе у вычищенного до блеска окна, в котором хорошо отражалось моё довольно свежо выглядящее лицо. Я схватил сотовый и посмотрел на его экран.
Абонент «Элиза».
Снизу фото, где она стоит с тем хмырем, что обнимает ее за талию.
Ну уж нет. Я не хочу с тобой разговаривать. О чем нам вообще с тобой говорить? А?
Мой большой палец нажал на красную кнопку «Сброс», но ничего не произошло. Еще раз. И еще. Телефон звонил все громче и громче. Каждая нота вгрызалась в меня как мелкая пиранья, причиняя дискомфорт. Я долбил пальцем по кнопке отмены, и, когда звонок стал кричать настолько, что звуки слились в шипящую какофонию, не выдержал и бросил его прямо в окно. Телефон отлетел на пол и замолчал, а по окну разошлись трещины.
Я раздраженно выдохнул и почти развернулся, чтобы снова вернуться к попыткам что-либо разглядеть за окном, но резко остановился.
Взгляд зацепился за отражение. Стекло треснуло на уровне моего левого глаза и медленно, но верно продолжало покрываться кривыми линиями, аккуратно воспроизводя силуэт моего тела. Я подошел поближе и наклонился, не совсем понимая, что происходит.
В этот момент по всему телу разнеслась ноющая боль. Грудь начало страшно жечь, из-за шока я не мог даже взвыть и просто наблюдал за тем, как моё лицо стремительно бледнеет. Я быстро заморгал и, открыв рот, посмотрел на отражение в стекле. Моё тело стало походить на иссохшую тряпичную куклу, только чудом стоявшую на ногах.